Рубаи. Михаил Гордеевич Бычков

и мы привыкаем к концу естества.

      * * *

      Не позволит коснуться, уходит от ласк,

      Тяготит её явно соблазнов балласт.

      «Нет! Нет! Нет!» – На вниманье мужчин отвечает.

      И, страдая, стесняется женских прикрас.

      * * *

      Роковой сорок первый в сердцах у людей

      И декабрь – не бывал под Москвой холодней.

      Здесь жестокий коварный был враг остановлен

      В той атаке, последней для многих парней.

      * * *

      В Яхроме в честь спасителей есть обелиск,

      Чтобы помнить солдат, подаривших нам жизнь,

      Тех, что в яростной схватке, не ведая страха,

      До предсмертного вдоха с врагами дрались.

      * * *

      Посерьёзнее танковой мужества бронь.

      В том бою устоял Перемиловский склон.

      Шли в бессмертье матросы у Белого Раста,

      Изгоняя фашистских стервятников вон.

      * * *

      Мы выходим на старт в этот день торжества.

      Нам победный салют стал командой: «На старт!»

      Этот славный Рубеж мы пройдём до конца,

      В унисон с сорок первым настроив сердца.

      * * *

      В предвкушении старта волнуются все,

      А вот эти не ведают страха совсем,

      Им хоть кросс пробежать, сигануть с парашютом.

      Это надо уметь – вмиг уйти от проблем.

      * * *

      Уж нету сил, и ноги сводит.

      «Не побегу я больше! Сроду!»

      Но впереди забрезжил финиш.

      Рывок! Ещё! Неплохо, вроде.

      * * *

      Людских болезней нам теперь не сосчитать,

      И для любой в аптеке вы найдёте яд,

      Который лечит, но здоровое калечит.

      Усталость может только крепкий чай попрать.

      * * *

      Заболела вдруг головка – чёрный чай.

      Жар, ломота и сухотка – пейте чай,

      Утолит вам жажду только крепкий чай,

      После бани и с устатку – только чай.

      * * *

      Самодур, господа, постоянно больной,

      Принесёт зло с собой в коллектив он любой,

      Беззаконием, хамством людей отравляет.

      Самодур есть сорняк, значит, с поля долой

      * * *

      От молнии не остаётся даже след,

      А что же молодость в ряду прожитых лет?

      Частица света, не замеченная глазом,

      И мы о ней не успеваем пожалеть.

      * * *

      О, старость, ты – остывший жизни пламень,