Элитарные игры осени. Владимир Невский

я раньше не догадался?

      Вернувшись, я поделился соображениями с Васей. Тот вздохнул и покачал головой, дав понять, что пришёл к такому же выводу.

      Затем промямлил:

      – Уж лучше бы Чичинаус…

      И снова грустно вздохнул.

      Ближе к полуночи позвонила Оля. Добралась она без происшествий, но устала, и прямо сейчас падает в кровать. Отец пожелал ей хороших сновидений.

* * *

      Наступил вторник. В пол-одиннадцатого Дмитрий сложил листки в картонную папку – их оказалось всего четыре – и отправился в центр города.

      «И всё же лето начинает сдаваться», – подумал он, ощущая лёгкий озноб между лопаток. Горожане, видимо, тоже поняли, что каникулы кончились – впервые с середины мая на улицах появились джинсовые куртки и лёгкие джемпера.

      Валериан Юрьевич сидел за тем же столом под навесом и пил кофе.

      – Уже вторая, – произнёс он с многозначительной интонацией, указав на полупустую чашку. – Чтобы прийти в норму, мне надо как минимум две.

      – Я, наверное, сделаю то же, – ответил Дмитрий и, прежде чем подойти к стойке, положил на край стола папку.

      Усевшись друг против друга – каждый со своей маленькой белой чашечкой – они несколько минут неторопливо попивали кофе. Наконец, Валериан Юрьевич провёл по губам указательным пальцем и углубился в чтение.

      В первую минуту Дмитрий чувствовал себя как ученик на уроке – и это забытое ощущение слегка позабавило его. Ещё бы: последние двадцать лет он провёл на должностях не самых низких – от начальника отряда до начальника поисково-съёмочной партии. А тут – экзамен. Но вскоре, возможно, от крепкого кофе, ему стало спокойно, и он с интересом начал всматриваться в лицо читающего Валериана Юрьевича. Тот, правда, не проявлял никаких эмоций; даже губами не шевелил.

      И вдруг – засмеялся!

      Дмитрий привстал, надеясь заглянуть в текст и понять, что там могло быть смешного, но Валериан Юрьевич откинулся на спинку стула и с наслаждением потянулся.

      – Это ваш первый опыт? – полюбопытствовал он.

      – В таком жанре – да.

      – А в других?

      – Десять отчётов. От двадцати до восьмидесяти страниц в каждом.

      Валериан Юрьевич запустил руку в карман и извлёк стодолларовую банкноту.

      – Вы её честно заслужили, – с довольной улыбкой сказал он, но не встретив ответного изумления, поспешил добавить: – Однако это скорее аванс. На дальнейшую работу.

      – Вы хотите сказать, что рассказы понравились?

      – Я воспитан на классике. Тем не менее, я их принимаю. В ваших рассказиках есть смысл, который нужен мне. И всё-таки не могу сказать, что понравились. Знаете, почему? – В них мало смысла.

      Дмитрий, наконец, удивился:

      – Ничего не понимаю. Какого смысла – мало, и какого вам надо больше?

      Валериан Юрьевич опять широко улыбнулся.

      – Сами думайте. Мало – значит, мало. У вас не рассказы, а очерки. А рассказ отличается от очерка не