Чудо света. Владимир Фёдорович Власов

рядом с собой. Со всех сторон на нас зашикали. Мне ничего не оставалось, как присесть к нему.

      Он, как ненормальный, не говоря ни слова, опять углубился в чтение.

      Однако книга стихов Луизы Лябэ лежала рядом с ним неоткрытой. Мне было интересно узнать, что захватило его внимание так, что он ни на что не реагировал. Я через его плечо заглянул в открытую книгу и увидел текст на итальянском языке:

      "Louse Labe, (poetessa francese), allora adolescente a Lione, ando ad assistere allo squartameto del conte di Montecuccoli, accusato di aver avvelenato il Delfino. Tutta la citta era li per lo spettacolo, compresi il re e sua sorella Margherita di Navarra, che Luise ammirava per i suoi scritti. I cavalli iniziarono a tirare…"

      "Луиза Лябэ (французская поэтесса), в то время еще девочка из Лиона, присутствовала на четвертовании графа Монтекукколи, осужденного за отравление наследного принца. Весь город собрался на спектакль, включая короля и его сестру Маргариту Наваррскую, которую Луиза обожала за ее литературные труды. Лошади начали тянуть, и вопли агонии графа, вероятнее всего невиновного, покрыли шум возбужденной толпы. Когда последний вопль оповестил смерть Монтекукколи, толпа, воодушевленная спектаклем, закричала: "На колесо!" и, подбирая куски еще дымящегося мяса, побежала бросать их в реку".

      Забыв обо всем на свете, я углубился в захватывающее чтение и очнулся лишь тогда, когда мой сосед предложил мне вместе перекурить.

      Хотя я и не курил, но все же пошел за ним в курительную комнату. Там состоялась наша первая беседа.

      – Относительно женщин мы все впадаем в крайнее заблуждение по двум причинам, – начал свой спич доктор Даппертутто, вынув зажженную сигарету изо рта, – во-первых, как философы, коими мы все себя считаем, мы лишены исторического чувства. Это наследственный недостаток всех мужчин, потому что у нас развито самомнение, что мы можем прийти к постижению какой-нибудь истины через анализ современного человека. И мы совсем упускаем тот фактор, что женщины на протяжении всей истории жили в невежестве. Только наш век им позволил получить почти такой же уровень образования и некоторые возможности мужчин. И только в эти последние десятилетия среди женщин стали появляться писательницы, художницы и политики. Во-вторых, я согласен с утверждением, что признаком высшей культуры должна являться более высокая оценка малых, незаметных истин, найденных строгими методами, чем благодетельных и ослепительных заблуждений, обязанных своим происхождением метафизическим и художественным эпохам. Поэтому нам никак нельзя закрывать глаза на очевидные истины, которые мы, мужчины, со свойственным нам эгоизмом всегда старались не замечать.

      Слушая его слова, я в душе возликовал от радости, подумав: "На ловца и зверь бежит. Как мне повезло, что я встретил человека, которого волнуют одинаковые со мной проблемы".

      – А истины эти такие, что женщины никогда не были глупее мужчин, – продолжал доктор Даппертутто, – наоборот, во многих случаях они превосходили нас умом, и что в средние века мужчины всех умных женщин отправляли, если могли, на костер, считая их ведьмами. Элеонора Кончини, фаворитка Екатерины Медичи, была сожжена как колдунья. О самой же Екатерине, ненавидимой всеми,