Эдуард Стрельцов: в жестоком офсайде. Юрий Сушко

и вдруг со всего маху стукнул кулаком по столу: – Та самая, которую ты изнасиловал как скот!

      – Тут какая-то ошибка. Никого я не насиловал.

      – Ага! Ты у нас безвинная овечка… В общем, мой тебе совет: пиши явку с повинной, зачтется. На даче в Правде вчера был?

      – Где?

      – В дачном поселке.

      – Был. Не знал, что это Правда.

      – Правда, Правда… Вот правду мне и пиши. Держи бумагу и ручку.

      Стрельцов покорно начал писать под диктовку следователя:

      «Прокурору Мытищинского района Московской области от Стрельцова Эдуарда Анатольевича»,

      – Укажи свой год рождения и место жительства.

      «1937 г.р., проживающего: г. Москва, ул. Автозаводская, корп. «Г», кв.55».

      – Теперь обязательно обозначь – «Явка с повинной», – подсказал подобревший Муретов. – А дальше можно в произвольной форме обо всем, что произошло этой ночью на даче в Правде. Но со всеми мельчайшими подробностями.

      Стрельцов вновь безропотно кивнул и принялся писать:

      «Явка с повинной. 25 и 26 мая 1958 года мы были на даче в Правде. Никакого изнасилования я не совершал и ничего про это не знаю. Стрельцов».

      Поставив подпись, протянул бумагу довольному следаку. Тот прочитал «явку» в несколько строк и вскипел:

      – Ты совсем обалдел, что ли, «явщик» несчастный?! Идиот! Ты вообще имеешь представление, что такое явка с повинной?

      – Нет, – чистосердечно признался Эдик.

      – Ты добровольно и честно признаешься в совершении злостного преступления. А ты тут мне чушь всякую городишь! Олух! Шут гороховый! Или тебе мячиком совсем мозги отшибло? Но все равно эту твою «писульку» я приобщу к делу и обязательно доложу, что ты сознательно издеваешься над следствием…

      …А потом эти воспоминания о злоключениях в Мытищинской прокуратуре неожиданно отступили, будто растаяли. И, словно на салазках по скользкой ледяной горке, память увлекла Эдика в далекий рабочий поселок…

      Завод «Фрезер» породил небольшой подмосковный городок и даровал ему свое гордое имя – Фрезер. А заодно и клубу, и стадиончику, и лучшему магазину. Школа, в которой учились дети фрезеровщиков, естественно, тоже называлась «Фрезер» и была разделена на мужскую и женскую. В основном все взрослое население поселка трудилось на этом славном предприятии. «Фрезер» кормил людей, чтобы они приходили в его цеха и приводили в действие станки и механизмы. Все взаимосвязано. Только вопрос: кто кого кормил?

      А однажды чья-то разумная голова решила, что, возможно, многим фрезеровщикам, и особенно фрезеровщицам, живущим на улице Фрезерной, недостает лирики в душе, и поселок получил старинное, художественно-легкомысленное название – «Перово». Нет-нет, к знаменитому художнику Перову населенный пункт не имел ровным счетом никакого отношения. Просто тут издревле обосновались великокняжеские тетеревники, промысловики и охотники. Облюбовав богатые птицей места, егери даже устраивали царские охоты. А потому по полному праву в официальный герб и на флаг городка вписалось изящное серебряное