Золотой ключ, или Похождения Буратины. Михаил Харитонов

лояльно – вместо того, чтобы уебать с копыта захожую джигурду, он ограничился тем, что взял петуха за гребень и слегка выкрутил, отчего петуха снова вывернуло. Тут же появилась сука-уборщица и принялась вылизывать петушиную блевотину. Самого же героя мягко прихватили под крыльца, посадили за столик и дали воды.

      Козёл заметил недоумение кота и полез с объяснениями. Оказалось, что Защекан – довольно популярный местный шансонье, а крот и остальные – его менеджерско-исполнительская команда. Базилио, мысленно петуха уже раскассировавший, приуныл: артистов в Стране Дураков защищали понятия, а исполнители заветного шансона имели особую уважуху. Попандопулос, видимо, догнал котовы думы. И как бы между делом сообщил, что на крайней маналуле он выдавил хуем глаз грешному опоссуму, уличённому в съедении попугая, умевшего исполнять Владимирский Централ.

      Кот понял, что он зря теряет время и понапрасну растрачивает то благоприятное впечатление, которое сумел произвести вначале. Надо было не точить лясы с козлиной мордой, а показать себя. Нужна какая-то быстрая и убедительная демонстрация превосходства, причём доступная и приемлемая для местной публики.

      Баз ещё раз посмотрел на новоприбывших, покрутил в голове понятия. И рассудил, что неприкосновенность творческой личности не распространяется на её паразитическое окружение.

      Он решительно встал и направился к петуху, который к этому моменту успел слегка очухаться, но ещё не отошёл окончательно.

      Чувствуя спиной взгляды зала, кот подошёл к столику, отодвинул хлопочущего крота (тот мерзко взвизгнул, но подчинился), ухватил петуха за обвислый гребешок и ласково спросил:

      – Артист?

      Петух выпучил глаза и попытался кивнуть, но из-за ущемлённости гребня смог издать лишь какой-то жалкий писк.

      – Я присяду, – сообщил кот, отпуская петуха и выдёргивая лавку из-под примостившегося на ней гуся. Тот зашипел и защёлкал клювом, но на большее не осмелился.

      Кот рефлекторно принюхался. От гуся пахло какой-то тухлятиной, судя по сладковатой отдушке – больной фуагрозной печенью. «Не боец», – решил Базилио.

      В зале притихли: все ждали, что будет дальше. Даже весёлые еноты позатыкались.

      – Шёл я сюда издалёка, – кот говорил негромко, задушевно, но так, чтобы все слышали, – уста-ал, – Баз смачно зевнул, выпустил когти и проскрёб ими по столу, оставляя борозды в почерневшем дереве, – хотел вот отдохнуть в хорошей компании. Да что-то не складывается. Как думаешь почему?

      – Ык, – отчётливо сказал петух.

      – Вот и я так думаю, – легко согласился кот. – Не хватает чего-то. Вот скажи, артист, у тебя всё есть?

      – Эй, тушло, – пришёл в себя гусь, – тебе чего надо? Пиздариков?

      – Завали щипец, глистоед, я с артистом разговариваю, – кот чуть повысил голос. – Так ты мне скажи, артист: у тебя всё есть? Счастье есть?

      Петух, трезвея на глазах, покрутил головой и что-то промычал. Кот предпочёл его