Шели. Слезы из пепла. Ульяна Павловна Соболева

в удивлении глаза, медленно осела на землю, а потом завалилась на спину. Все, что я успела сделать, это метнуть в Мариссу нож, он вошел точно в грудь вампирши в самое сердце.

      Я бросилась к Миене, та все еще прижимала дочь к себе и вздрагивала, из-под ее спины растекалась черная лужа крови. Острие хрусталя торчало из груди, и светлое платье окрашивалось в цвет смерти – черный. Господи! Что ж это такое? Как так?

      У меня дрожали руки, я выпустила Ариса, склонилась к Миене, но та тряслась всем телом, закатив глаза.

      – Возьми девочку, Шели. Я осмотрю рану, – голос Веды доносился словно сквозь вату. Дрожащими руками я попыталась оторвать от Миены малышку, но Шай прижалась к матери всем тельцем, цепляясь за ее плечи, лихорадочно гладила бледное лицо с закатившимися в конвульсии глазами.

      – Мама! Мамаааааа!

      – Хрусталь задел сердце, она истекает кровью изнутри, и яд уже проникает во все жизненно важные органы.

      Миена захлебывалась кашлем, кровь пенилась в уголках ее идеального рта.

      Мне казалось, я начала задыхаться, прижимая к себе обоих детей, и в панике оглядываясь по сторонам.

      – Марисса, видимо, оставляла метки в тоннеле, вела за собой врагов. Когда поняла, что я закрою выход – выполнила свою миссию.

      Веда приложила пальцы к горлу Миены, приподняла веки демоницы, тронула острие кинжала кончиком пальца.

      – Она умирает. Мы ничего не сделаем. Если бы я была у себя, то, возможно… а так мы ее не донесем.

      – Твою ж мать! Какого дьявола?

      Я резко обернулась, непроизвольно выхватив меч – вернулся Тиберий с отрядом.

      Они смотрели на демоницу, на мертвую Мариссу и снова на меня.

      – Марисса заколола Миену кинжалом, а перед этим оставила метки для воинов Берита в тоннеле.

      Я снова перевела взгляд на принцессу, по ее телу проходили волны судорог и лицо посерело. Я сильнее прижала к себе Шай. Девочка кричала и вырывалась. А мне хотелось заткнуть уши от этих диких воплей. Сердце сжималось так сильно… от жалости, ужаса, неожиданности. Меня трясло как в лихорадке, и по спине ручьями стекал пот.

      – Что там? – посмотрела на Тиберия, чувствуя, как сама срываюсь на панику. В груди невыносимо болело, словно ее сжало железными обручами.

      – Наш отряд …все мертвы. Их перебили, как котят. Видимо, эльфы.

      Я всхлипнула и закрыла глаза. Мне нужно успокоиться, нужно дышать медленнее.

      – Она мертва, – тихо сказала Веда, – это было очень быстро. Она почти не мучилась.

      Я до хруста прижала к себе Шай, и подхватила малышку на руки. Зарываясь в ее волосы пальцами, заставляя склонить голову к себе на плечо, чтоб не смотрела на мать. Веда взяла Ариса за руку.

      Несколько минут мы все молчали, потрясенные, обескураженные. Я не могла оторвать взгляд от лица Миены, на котором застыла маска умиротворения. Всего лишь несколько минут назад я сама хотела снести ей голову, а сейчас мое сердце сжималось от жалости. Как нелепо…как…глупо. Самое страшное – умереть от ножа в спину, особенно, если его всадил тот, кому ты всецело доверял и всегда мог повернуться