Исцелённое сердце. Властелина Богатова

раньше не говорили? – укорила она тысяцкого, наградив того хмурым взглядом, что он так и потерял дар речи.

      – Он не виноват, – вступился Марибор, от чего тоже получил укоризненный взгляд от травницы.

      – Я сейчас, – Зарислава, не теряя времени, подобралась, покинула мужчин.

      – Не нужно было тебя отпускать, – выбранился Заруба.

      – Перестань, – одёрнул Марибор. – Я не дитя малое, чтобы нянчиться со мной и отчитывать, – сказал он, отрывая взгляд от травницы, ощущая, как по венам растекается калёным железом жар.

      – Выходит, что так, – вмешался Стемир, и в голосе его прозвучала непоколебимая твёрдость. – Это же тебе не Купальская ночь, в воде плескаться.

      Всё было бы хорошо, если бы он не нахлебался воды, но не рассказывать же им, что на самом деле стряслось. Зачем наводить смуту? И так заплутали, а впереди неизвестно что ждёт их. Марибор промолчал, глядя на суетящуюся у костра Зариславу – огонь успели разжечь Вратко и Будимир. Привычными движениями она поставила на пламя чугунок, влила воды. И в самом деле, пора бы принять, что с ним не всё в порядке, возможно и в седло-то поутру не поднимется, не сможет, а задерживаться в глуши опасно. После россказней Зарубы так и вовсе следовало поостеречься. Если это земли берлогов, то хозяева, поди, вскоре прознают о чужаках и заявят права, если долго оставаться на их границе.

      – Нужно было раньше попросить о помощи, – посетовал только Заруба, бросая на княжича безутешный взгляд, отходя.

      Стемир, потоптавшись, тоже оставил Марибора, когда вернулась травница с глиняной чашей в руках, из которой струился пар. Отвар тут же оказалась в его руках. Зарислава поднялась и снова отправилась к костру. Марибор, тоскливо посмотрел ей в след, тягуче вобрал в себя знакомый аромат пахучего сбора трав. Кажется, это были тысячелистник и медуница. Снадобье, которое когда-то подняло Данияра на ноги и исцелило Марибора до последнего рубца.

      – Пей, – поторопила Зарислава, вернувшись, накинув ему на плечи тяжёлый покров из медвежьей шкуры, присела рядом.

      Марибор глянул поверх головы травницы. Будимир хозяйничал возле костра, готовя какую-то снедь. Зарубы и Стемира не оказались поблизости – знать, ушли обходить места. Вратко возился с лошадьми, насыпая тем корм – оставшийся запас проса.

      Княжич опустил взгляд. Зарислава ожидала, тревожно глядя на него. Верно, он и впрямь выглядел неважно.

      – Помогут они только к утру, – предупредила она. – Слишком мало осталось. Это последние. Теперь до весны ждать.

      Чтобы утишить её волнение, Марибор поднёс горячее варево к губам, отпил. Терпкий отвар обволок горло, согрел. Он пил медленно, пока не почувствовал лёгкость.

      Зарислава забрала опустевшую плошку.

      – Останься со мной, – задержал её Марибор, когда она собралась уходить.

      Забрав назад плошку, отставил.

      – Иди ко мне.

      Зарислава поддалась, но невольно оглянулась на копошившегося в вещах Вратко и помешивающего варево Будимира.

      – Может,