Предатели долго не живут. Книга первая. Валентин Александрович Егоров

директоров холдинга и мне нужно было поговорить с начальником своей охраны. Когда я приоткрыл дверь, то прямо с порога увидел, что Салли спала. Рядом с ней спала, и моя только что новорожденная дочь, пока еще не получившая своего имени. Я постоял в дверях, не решаясь пройти в спальню и подойти к кровати, чтобы поцеловать обеих женщин. К тому же они спали так красиво, что мне нужно было время, чтобы издали полюбоваться их красотой! Дежурная акушерка, приложив палец ко рту, меня попросила, чтобы я не проходил бы внутрь спальни, чтобы шумом шагов я их обеих не разбудил.

      Она сам подошла к дверям и на ухо мне прошептала:

      – Среди ночи ваша дочь проснулась, начала буянить! Видимо, ей захотелось увидеть своего отца! Мы попытались вас найти, но в доме вас не оказалось! Ваша супруга едва ли не всю ночь пыталась ее успокоить! Только под самый рассвет обе угомонились и заснули!

      – Ладно, пускай они обе поспят! Я же съезжу на работу! Домой постараюсь вернуться пораньше! Если задержусь, то вы передайте Салли, что со мной все в полном порядке! И не забудьте ей сказать, что она не должна за меня волноваться, если даже я немного задержусь!

      Спустившись вниз на первый этаж, в гостиной я снова увидел Марину, с пепидастром в руках она сметала пыль с мебели, время от времени посматривая в мою сторону. Черт меня подери, двенадцать лет я прожил в стенах этого дома без каких-либо тревог и волнений, вчерашний день вдруг все изменил! Я начал в самом себе сомневаться и неизвестно в чем подозревать даже единственную помощницу по дому своей жены. Пару дней назад эта русская в свои руки ни за какие деньги не взяла бы этой щетки с перьями для сметания пыли с вещей и мебели. Почему-то Марина саму себя посчитала лучшей подругой моей Салли, которой все дозволено. На любую работу по дому она смотрела свысока, считая ее недостойным для себя занятием. Сейчас же она трудилась, словно пчелка на пасеке, метелкой-пепидастром сметая пыль с диванов и кресел нашей гостиной.

      Я торопливо прошел мимо нее, только поздоровавшись, но не остановился и не поинтересовался ее здоровьем, как всегда обычно делал ранее по утрам, притворившись, что тороплюсь на работу. В отражении дверных стекол я мельком заметил, как тень Марины, отшвырнув от себя пепидастр, метнулась к телефону. Интересно, что же эта русская задумала, я подумал, поправляя скрытую кобуру с Desert Eagle 50 под левым плечом, но своего шага не замедлил. Последние лет десять я постепенно отвыкал от ношения какого-либо оружия, но тир в подвале особняка посещал регулярно.

      Когда вышел под обжигающе знойное солнце, то Камингс, мой личный шофер и телохранитель уже подал внедорожник Форд Escalade к подъезду. Сегодня второй мой охранник Фрайди, афроамериканец, пять лет отрубивший в котиках, попросил отгул, мотивируя свою просьбу тем, что его мать госпитализирована и он хотел бы ее посетить. Действуя более по наитию, а не по разуму, я занял его место, то есть сел на переднее пассажирское сиденье, рядом с Камингсом, а не на свое заднее, как обычно.

      Камингс на это изменение никак не прореагировал, так как он всегда считал, что хозяин барин и может поступать,