Ген Химеры. Маша Храмкова

беременной вторым ребенком. Тадеус боялся, что из-за этого брат родится уродом, и часто скандалил с ней, находя в доме очередной флакон ингалятора. Однако сегодня приезжает отец, а это значит, что еще несколько дней само слово «метамф» будет под запретом. Амалия не могла позволить, чтобы ее муж, который так редко бывает дома, узнал о ее зависимости.

      – Тадеус, сходишь за свечами? – спросила она, закончив последнюю из кос.

      – Да ты что, мам, – разглядывая себя в зеркало, удивился парень, – Меня в округе сейчас никто не узнает. А с незнакомцами, сама знаешь, у нас разговор короткий.

      До этого Тадеус ходил с пушистой, торчащей во все стороны копной волос, но сегодня они с мамой специально встали пораньше, чтобы немного освежить имидж. Конечно, он шутил, но в памяти жителей нулевого района еще свежа была история о полицейском, получившем пулю в спину от уличных банд.

      – Перестань говорить ерунду, – возмутилась Амалия. Она была очень миниатюрной, и когда ее шестнадцатилетний сын встал со стула, женщина оказалась на голову ниже его.

      – Конечно схожу, – улыбнулся Тадеус, затем еще раз придирчиво взглянул на себя в зеркало, провел ладонью по волосам и напоследок чмокнул Амалию в щеку, – Спасибо за прическу, мам.

      На улице шел снег. Огромные пушистые хлопья таяли, едва касаясь грязного, покрытого химическими разводами асфальта. Хорошо хоть смога здесь было меньше, чем в центре Метрополя: нулевые районы располагались на окраинах города, вдали от крупных фабрик и производств. Зима была теплой, и эпидемиологи трубили о новых вспышках аспидной чумы, но Тадеусу не было до этого дела. Он считал, что нельзя обезопасить себя ото всех бед на планете, и смеялся над теми, кто надевал защитную маску, выходя на улицу.

      Амбициозный юноша совсем не жалел о том, что его детство прошло, и он так и не стал одаренным. У него были руки, ноги и не самая дурная голова на плечах – вот и все, что, по его мнению, нужно было для жизни. А одаренность… одаренность он, как и отец, называл результатом мозгового, с позволения сказать, полового акта над самим собой, ненужной жировой складкой на теле, пятым колесом и другими красочными эпитетами.

      Около автозаправки он заметил девочку, укутанную в огромный вязаный шарф. Она появилась здесь около пары месяцев назад, но весь район уже успел запомнить ее благодаря уродливому шраму почти в половину лица.

      Никто не знал, как она оказалась в этом месте, вдали от покровительства протектория, ведь на вид ей явно было меньше шестнадцати. Впрочем, на улице никто не задавал много вопросов; люди оседали в нулевых районах по разным причинам, и не принято было интересоваться, кто твой сосед: маньяк, нищеброд, наркоман или транссексуал. Не нравится публика – вали в более престижный и охраняемый район, если, конечно, у тебя есть деньги.

      Тадеус был уверен, что девочка долго не протянет в подобной агрессивной среде, ведь она очень стеснялась своего шрама, была молчаливой и почти никогда не смотрела в глаза. Но вопреки его прогнозам, она уцелела, по