Танатос. МТА. Владимир Атомный

так оно и осталось. Подозрения, ненависть, страх – постоянные спутники самоучек-колдуний.

      – Подойди, пожалуйста, – произнёс я. – Вот, а теперь садись и ешь.

      Прям с заботой такой говорю. Теснится в груди, хочется и приобнять, и накормить. Да и защитить, чего уж скрывать. Не за вылеченное плечо, а что-то из глубины рвётся.

      Проводил взглядом, как она осторожно сперва, а следом всё уверенней, взялась за гуся. Запахи стоят аппетитные, желудок крутит так, словно пауэрлифтер взялся выжать из него всё. Продолжая наблюдать, как она жадно ест, сам набросился, хватая и глотая почти не жуя. Пиво оказалось густым и очень вкусным, щедро солёное и жареное мясо с ним идёт просто отлично. Да ещё и чеснок везде присутствует.

      Поковырялись, так сказать, буханкой в зубах мы знатно. От пива стало развозить, но Марина быстро убрала следы хмеля, оставив только лёгкий шум.

      – Чего не пьёшь? Может вина? – сытым голосом спросил я.

      – Нельзя, – отозвалась она. Губы от жира пуще прежнего красные, да и голос приятный.

      – Это ещё почему?

      – Алкоголь – это злой дух. Он убивает и разрушает человека. Особенно женщин.

      – Это ваше ведьминское учение говорит? – удивился я.

      – Да, – кивнула она.

      – А что вы пьёте тогда?

      – Отвары, настои и просто воду, – бросила она осторожный взгляд на меня.

      – Ну что ж, дело твоё. Спорить не буду. Может тогда воды вскипятить? – придумал я.

      – Ты странный, – вдруг сообщила она.

      – Чем же?

      – Ты не боишься меня. И не злишься. Почему?

      Я помолчал. Она пристально смотрит, а мне хочется увидеть лицо, но единственная свеча на столике не даёт достаточно света.

      – Погоди немного…

      Отошёл в сторонку, типа в сундуке поковыряться, а сам шепнул Марине фонарей магических выдать.

      – Свети! – скомандовал потом и комнату залил яркий жёлтоватый свет. – Понимаешь, Ваила, мне такое не по душе. Чего они тебя гнобят вообще? Вот не поверю, что плохого натворила.

      Глаза оказались чайными. Большие, красивые, а волосы всё-таки тёмно-русые. Лицо тонкое и нежное, лет ведьме не больше восемнадцати.

      – Твоя речь не как у гонца. Кто ты? – опять спросила она. – Совершенно не могу тебя прочесть, кроме самой поверхности.

      – Просто гонец, ведьма, не бери в голову, – махнул я рукой. – Забей.

      – Ты сильно отличаешься, – снова подкинула поленце она.

      – Так! Меня не будем касаться. Рассказывай о себе давай.

      – Господин! – воскликнула она, ещё шире распахнув глаза и приблизившись. – Одна из этих молодок всё равно придёт в твою постель. Оставь меня и я всё расскажу.

      Кровь ударила в голову, словно хотела выбить крышку черепа. Сразу мыслей пошлых набежало, а низ живота скрутило.

      – Погоди, – хрипло отозвался я, – с чего ты взяла?

      И тут вспомнил, что сам же говорил Марине тоже самое. Она непонимающе сдвинула брови.

      – Хорошо, – поднял я руку. – Оставайся.