Домик в Ницце. Сборник рассказов. Наталия Александровна Веденина

сказал: «Мама, я не боюсь никаких трудностей, я иду служить, Технион подождет». Он так серьезно настроен, так мотивирован. – докладывала утром Инна.

      И тут же по телефону:

      – Глебушка, ты завтракал? Вас кормили? Как не было хлеба? Так я скажу бабушке, пусть сухари насушит, как же без хлеба… Что? Ах, не было свежего хлеба. Так что ж ты ел? Пять йогуртов? А разве дают пять йогуртов в одни руки? Как при чем здесь руки? Я не говорю глупости. Ты не понял.

      – Все, повесил трубку, – это уже обращаясь к нам. – Не может меня понять. А нам в пионерлагере выдавали по одному вареному яйцу на завтрак, и то не каждый день. А тут сразу пять йогуртов!

      – Слава Б-гу, что не может понять, – успокаивал ее Шмулик.-

      Они другие. Они не воспитывались в советских пионерлагерях.

      Как-то утром Инна пришла радостнее обычного, на ее руке сверкали новые модные часы.

      – Подарок Глеба, – похвасталась она. – С первой солдатской получки. Ему дали кредитную карточку. «Мама, – говорит он,– если нам что-то надо купить, только скажи, я возьму на платежи». Совсем взрослый стал, ответственный, теперь мне и материально легче станет.

      Затем как всегда зазвонил телефон:

      – Алло! Глебушка! Что? Банкомат не выдает наличные? Ты превысел кредит. Так я сейчас сбегаю в банк. Положу тебе на счет шекелей сто. Еще успею, не волнуйся.

      Шмулик разрешающе кивает. Солдат. Святое дело. Инна срывается в банк.

      Время шло. Глеба определили в автороту. К Новому году он уже сдал на права для грузовой машины свыше 15 тонн. Начал делать первые робкие самостоятельные выезды на соседние базы – возил свой любимый йогурт. Судя по габаритам машин, развозивших молочные продукты, никто из солдат не знал нормы пионерлагеря, а аппетиты были хорошие. Ну и на здоровье.

      Потом пошли более дальние поездки, более сложные маршруты, более секретные грузы. О них Инна многозначительно молчала, показывая, что настал момент, когда даже самый преданный сын не может быть до конца откровенным с матерью.

      После Песаха мы отмечали сразу два радостных события: год успешной работы Инны в нашем отделе и получение двух нашивок на рукаве Глеба, символезирующих, что солдат уже не «зеленый молодняк», а воин, отслуживший десять месяцев.

      – Мама! – кричала Инна по телефону. – Ты же не забудь пришить лычки, как тебе Глеб указал. Как не помнишь? Он же сказал, когда закатаешь рукав, должно быть непонятно: две полоски или уже три. Это для него очень важно! Это вопрос престижа!

      –Бабушка никак не может понять, что им в этом возрасте важно показать себя бывалыми солдатами, – жаловалась она. – И стирает, и гладит, и чистит форму, как будто он только вчера призвался.

      А время шло. Водитель становился опытнее, задания опаснее, телефонные звонки  редкими..

      – Глебушка. Где ты сейчас? Едешь на территорию? Будь осторожен. Автомат возьми к себе поближе, не забудь вставить магазин. Что – мама? Я не говорю глупости…

      – Бросил трубку. Злится. «Я в Армии, – говорит, – а не в детском саду». Вырос.