Невеста проклятого. Властелина Богатова

предстали перед ней те времена, когда бабка жила с ними. На то время Росье было от роду восемь зим, мало тогда она смогла уразуметь слов её, да перенять мудрость старицы. А толковала она дельное, вся деревня ходила к ней за словом заветным. Она и судьбы разгадывать могла, сама Макошь-пряха ей в том покровительствовала. Но однажды Бреслава собралась и покинула кров. Куда пошла – не сказала, но стой поры о ней никто ничего не слышал. Росья часто вспоминала её, тосковала, а теперь вот и сон придвиделся.

      "Знать бы, чему наставляла она во сне?"

      И вдруг вспомнила. Говорила о даре к пророчеству, что срок подошёл. Росья поёжилась, застёгивая последнюю петлю жилетки, душно, жарко стало. Она выглянула за дверь.

      – Руяна! – позвала чернавку.

      Девка быстро появилась на лестнице.

      – Звала, Росья?

      – Отец где?

      – Так ушёл только давеча, – она перехватила тяжёлую корзину в другую руку, видно шла стиранную одежду развешивать в натопленную клеть.

      "Откуда же Доброга узнал, что Станислава терем покинула? Может, люди его видели?" – но вслух Росья ничего не сказала, верно чернавки ещё не знают, что приключилось ныне ночью, и об уходе старшей дочери Доброги ещё не прослышали.

      Росья вышла за порог, притворив за собой дверь, спустилась.

      – Куда же ты в такую рань? – остановила её Руяна, любопытствуя.

      – Росой хочу умыться в поле, – не задерживаясь более, она спустилась на крыльцо, сбежала с порога под хмурое небо, огляделась.

      Отец, верно, пошёл прямиком к избе Верлада толковать с отцом наглеца, что посмел увести дочку. Оглядев верхушки сосен, Росья выйдя из ворот, направилась к лесу. Потянуло именно туда.

      В лесу средь рыжебрюхих деревьев было куда теплее и ветра мало, только шумела хвоя над головой. Росья шла быстро, смотря под ноги. Мерещилось, будто ступает след в след за сестрицей, так и мелькает подол платья её. Раздумывать она себе не позволяла много, боялась сбиться с пути, что пролегал через лес и расщелины, а вскоре Росья забрела в скальную межу, только кругом вековые каменные глыбы поросшие мхом. В воздухе так и звенел тихий смех Станиславы, будто рядом она была. Девица, не выдержав, остановилась, подняла подбородок, вглядываясь в прорехи крон, где виднелись клочки серо-сизого неба. Дождь зачастил плотнее, ударяясь о лицо Росьи, холодные капли катили за ворот, она щурила глаза, моля богиню Макошь подсказать ей путь дальше. Но этого не потребовалось. Девичий голос послышался с глубины леса, и не было сомнений, что принадлежал он Станиславе, звучал не в голове призрачным туманом, а со стороны скального утёса. Росья решительно направилась туда, ступая по мягкой усыпанной влажной хвоей земле. Пробравшись через заросли вереса, остолбенела. У расщелины густо дымился затушенный дождём костёр. Беглецы собирались в путь, торопились. Станислава была одета тепло, голова покрыта платком, хоть и не любила она так носить его. Она подхватила с земли мешок походный, затягивая верёвкой. Верлад, высокий плечистый юноша с кудрявыми русыми волосами до плеч и такой же, уже по-мужицки густой отросшей бородой, надевал шапку,