Сталин против рептилоидов. Борис Конофальский

«дурень деревенский» смеялся глядя на коллегу и говорил:

      – Да почём же мне знать, сколько этой тряпкой крови отмыто, много ли мало ли. Вот ты у дамочки лучше спроси, её раздевали, или так жрать хотели, с одёжей вместе?

      – А зачем тебе это?– Поинтересовался Буханкин.– Может ты любишь послушать про раздетых дамочек?

      – Дурак ты, Буханкин, чтобы просто уяснить, сколько тут уже баб пожрали. Ежели раздевали, то куда их тряпьё девали, продавали или сжигали, или прятали?

      – Сжигали, наверное, или продавали, что и куда в этой халупе спрятать можно, тут же пусто во всё доме. – Недоумевал Буханкин, он работал в органах ещё совсем недавно.

      Свирид Тыжных тоже работал в КРО совсем недавно, но он был парнем деревенским и поэтому в отличие от человека в совершенстве владевшего дедуктивным методом знал, где обычно, что-то прячут:

      – Чердак да подпол, куда ж ещё прятать, давай я чердак осмотрю, а ты подпол. Половицы плохо прибитые поищешь.

      Но Арнольд Буханкин не согласен был с таким раскладом:

      – А чего это ты чердак, а я подпол? Давай наоборот. let's reverse.

      – Давай, – сразу согласился крестьянский сын, морщась от непонятных слов, и из-за сложенных дров у стены доставая топор.

      – А ты дамочку-то разглядел?– Игриво улыбался Буханкин, прежде чем уйти. – Какова конфета!

      – Никакая она не конфета,– бурчал Свирид Тыжных сердито,– она член ВКПб с шестнадцатого года, а сама проститутка. Вот так вот, брат.

      – Не может быть!? – Округлил глаза Буханкин. – Откуда знаешь?

      – Откуда, откуда – оттуда, сама она сказала, сказала, что ей ящер три червонца предложил! За них и поехала. А ещё она Савинкова знала, сам слышал.

      Но эсер Савинков на товарища Буханкина не произвёл никакого впечатления. Его больше удивляла сумма:

      – Три червонца?– Отказывался верить он.– Да нет, ты не расслышал. Не может быть, чтобы три червонца.

      – Не веришь, так сам спроси. Я то не глухой, авось.

      – Так и спрошу.– Храбрился оперуполномоченный Буханкин.

      – Брешешь, не спросишь, – Тыжных даже остановился, ухмылялся.

      – Забоишься!

      – Спрошу!

      – Забоишься.

      – С чего бы? Я при исполнении, могу любые вопросы задавать.

      – Охота глянуть. Без меня не спрашивай,– продолжал ухмыляться товарищ Тыжных, садясь на пол и что-то там ища.– А пока иди чердак погляди.

      – Не командуй.

      – А я не командую.– Заверил товарищ Тыжных.

      – Ну, вот и не командуй.– Завершил разговор товарищ Буханкин и пошёл искать лестницу на чердак.

      На чердаке молодой оперуполномоченный ничего интересного не нашёл, хлам старый, да и того не много. Он спустился вниз и там, в пустой комнате обнаружил своего коллегу, который топором отковыривал трухлявые доски от пола:

      – Даже не прибиты, – объяснял Свирид, приподнимая доску, он уже откинул пару досок попытался заглянуть под пол.

      – Ну, что ты там обнаружил, товарищ Тыжных?– Почти официальным тоном спрашивал Арнольд Буханкин.

      – Да