Комната шепотов. Дин Кунц

от важного клиента, который не привык к такому отношению.

      – Твоя линия защищена?

      – Защищена, не сомневайся. Проверяем ее два раза в день. Ты говоришь по громкой?

      – Не бери в голову. Я один в доме, одеваюсь. Понимаешь, тут дерьмо попало на вентилятор. Черт побери, она больше не застанет меня нагишом.

      – Она – это кто?

      – У меня только что была гостья. Вдова, пятизвездочная сучка, которую в последний раз видели в Напе.

      Ларкин поначалу никак не отреагировал. Джейн подумала, что он не сразу понял, о ком говорит журналист. На самом деле это было молчание человека, которого ударили по голове пыльным мешком. Наконец он заговорил, в голосе его сплелись ярость и недоверие:

      – Черт возьми! Не морочь мне яйца. Хочешь сказать, она позвонила в твою дверь?

      – Я вышел из душа, а тут она сидит, направив на меня пистолет.

      – Но она не может знать…

      – Не может, – согласился Ханнафин. – И не знает.

      – Откуда, черт побери, она может знать о тебе?

      – Она не знает, – повторил Ханнафин. – Она хочет мне довериться. Хочет, чтобы я опубликовал эту историю. Она мне все это выложила.

      – Где она сейчас?

      – Не знаю. Она предложила мне подумать и сказала, что позвонит, когда я подумаю. А потом заперла меня в гардеробной, чтобы я не мог увидеть ее машину. Пришлось выбираться самому. Эта сука оставила мне молоток и отвертку. Хочу теперь заявиться к ней, когда она будет голой, и показать, как еще можно употребить эту чертову отвертку.

      – Не трепись об этом.

      – Я не треплюсь.

      – По голосу слышу, что собираешься.

      – Говорю же, нет. Это шанс.

      – Невероятный шанс, – согласился Ларкин.

      – Вряд ли она теперь брюнетка. Она надела светлый парик с длинными волосами, чтобы выглядеть так, как прежде – когда все это еще началось. Значит, не хотела, чтобы я заметил, насколько у нее изменились цвет волос и прическа. Не хотела быть похожей на женщину с сайта НЦИП.

      – Какого хрена ты это говоришь, зачем мне ее волосы? – спросил Ларкин.

      – Я репортер. Обращаю внимание на детали. Говорю о том, что видел. Так или иначе, она позвонит в полдень. Можно будет определить, где она находится?

      – Она воспользуется анонимным телефоном. Но может, что-нибудь получится.

      – Скажи нашему диджею, что она его связывает со всем этим. По-моему, она считает, что он мошенник.

      Джейн сообразила, что «диджей» – условное обозначение Дэвида Джеймса Майкла, обаятельного миллионера с тремя именами и без фамилии. Легкая неприязнь в голосе Ханнафина, когда он говорил о Майкле, видимо, была наигранной – пусть, мол, никто не думает, что я нахожусь на содержании у миллиардера.

      – Прежде всего, – заметил Ларкин, – нужно поторопить нашего приятеля из АНБ. Времени до полудня – всего ничего. Не знаю, удастся ли все это провернуть.

      – Если мы ее уберем, – сказал журналист, – я заслуживаю ускоренного повышения до редактора.

      – Всему