Колдовская любовь. Алексей Николаевич Гаранов

столице, а сам Наполеон даже чудом выжил при пожаре в Кремле, вырвавшись из объятого пламенем города стало зябко. Москва выгорела тогда на две трети, все было разграблено, а редкие оставшиеся жители страдали от разбоя пьяных солдат союзных армий. Только невиданный холод помог отвести захватчиков обратно в Европу. Русские генералы переоценили тогда силы своих армий, как, впрочем, и во время Крымской компании 1853 года. И только русский народ смог выиграть эту войну. Все это и многое другое Андрей не раз представлял себе в своих фантазиях, читая книги Тарле, Пикуля и Бушкова.

      Реку и сейчас сковало льдом, прогноз погоды был неутешительным, надвигались морозы под 30. Деревья видневшегося парка были усыпаны сверкающим инеем, Андрей поневоле обрадовался настоящей русской зиме и прибавил шаг.

      «Сколько событий вынесла эта земля, сколько человеческих судеб прошло мимо, а помним мы только немногих и что им от этого»? – думал он на ходу. «Вот, был у меня старый друг», – вспомнил он Ивана. «Все делали вместе, дружили, никогда не ссорились. Помогали друг другу во всем и даже думали одинаково, был этакий симбиоз душ. А что потом, жена увела его в сторону, сделала собачкой на привязи. На мои замечания он вначале отнекивался, потом обиделся и отошел в сторону. Ему, видите ли, с ней жить, а как жить уже и не важно. Выходит, она ему больше друг, чем я! Она ему подходит, а я уже нет. Она принимает решения, а он за них отвечает. Подкаблучник, вот он кто выходит. Или взять Сергея, мужик кремень, холостой в душе, в загс ни ногой. Был рядом, а сейчас избегает, выкручивается, на звонки и сообщения редко отвечает. Нашел себе кого-то и теперь стесняется, врет и не оправдывается. А может это я просто многого требую, навязываюсь и надоедаю? Кому это надо? Может это я так боюсь одиночества и пытаюсь отвлечь себя этими преданными с виду отношениями? Ценят ли они все это, так же как я»? – задал он себе вопрос. «Давно пора понять, что по-настоящему ты нужен только сам себе. Скука – это же подавленное раздражение», – вспомнил он чьи-то слова. «Чем скучать, стоит идти своим потоком, бросать новый вызов и добывать трофеи. А обижаться ни на кого не надо, все меняются, все идут своей дорогой. Искать надо новых друзей, подпитывая с ними свои интересы, быть им преданным, хотя бы на время этой солидарности».

      Андрей отшельником себя не считал, выходило так, что с каждым их тех, с кем он общался, был свой процесс. С одними он философствовал, с другими играл в волейбол, с третьими ходил в баню и ездил на рыбалку, с четвертыми просто работал. Все они были разными людьми и сдружить их вместе было невозможно. Жил Андрей один, сын вырос, обучился и не требовал былой опеки. С женой он уже восемь лет как был в разводе, и холостяцкая жизнь его уже устраивала. Он наладил свой быт, много путешествовал, не был скрягой и занудой, а женщины в его жизни давно перестали играть ту главную роль, когда гормоны правили мозгами. Надежда, с которой он сейчас периодически встречался, была лишь другом, и он искренне радовался ее самостоятельности и терпению. Раз в месяц они ходили