Ангел с ледяными пальцами. Андрей Ильин

другом. Один – в карнавальной, из папье-маше, маске какого-то героя из фильмов ужасов.

      – Слушай, зачем маска? Смотреть страшно! Зачем лицо прячешь? Мне верить надо, я никому про тебя говорить не буду, Аллахом клянусь! Зачем этот страшный монстр? Прошлый раз урод был, а этот еще хуже. Плохо говорить так, смотреть неприятно.

      – Ничего, привыкнешь. Мне лицо светить ни к чему. Ты меня теперь увидишь, а потом где-нибудь случайно встретишь, узнаешь… Зачем? Мне спокойнее, тебе спокойнее. Меньше знаешь – дольше торгуешь. Я теперь сделку завершу и на покой. Не нравится – не смотри, так говори. Говори, говори.

      – Что говорить?

      – Как сделка прошла.

      – Нормально. За полтора процента сторговался.

      – Мы договаривались на один.

      – На один никто не согласен. Клянусь! За один процент никто говорить не хотел, хотели за три, я на полутора сторговался. Хорошо торговался! Если бы не торговался, три было.

      Ну, полтора так полтора. На то и Восток, чтобы к каждой ладошке прилипало.

      – Когда следующая встреча?

      – Завтра. Я аванс должен отдать. Шестьдесят процентов.

      – Мы же говорили про пятьдесят.

      – На пятьдесят он не согласился. Восемьдесят просил, но я…

      – Ладно, когда встретишься с продавцом, предложишь ему товар…

      – Но мы же покупаем!

      – Кто что-то покупает, то же самое может продавать. Это торговля. То, что есть у него, нет у меня. Что есть у меня – нет у него. Предложишь ему вот это…  – Собеседник в маске протянул несколько листков.  – Вот цена. А это – крайняя цена. Если выторгуешь сверху, получишь процент. Не смотри, цена хорошая. Ниже рынка.

      Второй собеседник быстро и хищно просмотрел прайс. Хороший прайс, с совсем низкими ценами. Большой навар может быть.

      – Откуда такой товар берешь?

      – А зачем тебе знать? Где беру, там его уже нет. У меня – есть. Если найдешь еще покупателя – будет хорошо. Тебе хорошо, мне хорошо. Будет торговля на повышение. Только покупатель должен быть серьезный, я в розницу не торгую.

      – Я знаю.

      – А раз знаешь – ступай. Когда и где встретимся в следующий раз – сообщу особо. Да, и еще – если кому-то обо мне лишнего расскажешь или двойную игру поведешь – будет плохо. Тебе будет плохо, семье твоей, родственникам… Всем – плохо! Товар у нас особый, правила жестокие. Сам должен понимать. Понимаешь?

      – Понимаю.

      – Ну, тогда иди. Про этот адрес забудь. Здесь меня уже не будет.

      На том собеседники и разошлись. В разные стороны. Через два часа состоялась еще одна встреча. С еще одним посредником. И такой же, как под копирку, разговор:

      Сколько… Когда… Почем… И прайс с очень низкими ценами. И специфическим товаром.

* * *

      – Здравствуй, Сайфуттдин. Как твоя семья, как родители, как дети, родственники?

      – Спасибо хорошо. А твоя семья, Джавад?

      – Слава Аллаху, все живы и здоровы.

      – Садись к столу, ешь, пей…

      Ну, такие уж правила на Востоке, если друг пришел. Даже если не друг… Даже если враг, которого надо убить. Но… лишь после обмена