Ангел с ледяными пальцами. Андрей Ильин

точ… Ну, то есть да, помаленьку. Учимся. Чё там…

      – Федор Михайлович. Вы зачем им про улики?

      – Чтобы следак их за филей не уцепил. В нашем деле вещдок скинуть – первое дело.

      – Первое дело – тот вещдок из чужого галифе вынуть. Вот этому и учите. Вопросы есть?

      – Так то… так – есть!

      – Уважаемый Федор Михайлович. Отдохните, покуда я с личным составом потолкую.

      «Уважаемый» вышел.

      – Слушаю вопрос.

      – Зачем нам это?

      – Что?

      – Ну это, воровать учиться?

      – Затем, что в следующей войне вы будете служить партизанами и подпольщиками. Военная специальность у вас такая. Хотя в военном билете будет стоять какой-нибудь воин-строитель-созидатель. Ну, это не важно…

      А важно будет там, за линией фронта, документиком разжиться, чтоб шкурку свою спасти. Или у врага, у конкретного врага, какой-нибудь пропуск, или ключ от сейфа добыть, который в его кармане. И что вы будете делать?

      – Дадим ему по кумполу и чё надо заберем.

      – А если это будет днем и вокруг будут люди? А если он не захочет по кумполу и будет на два кумпола выше вас?

      – Тогда пистолет…

      – Ну да, начнете палить в белый свет как в копеечку, перестреляете полгорода, чтобы пустить по своему следу свору ищеек! И на хрена тогда вам тот ключ? Нет, не пойдет! Подпольщик должен действовать тихо, исподтишка. Посмотреть, прикинуть и где-нибудь в толкучке, или в ресторане, или в присутственном месте изъять нужную вещицу. Так изъять, чтобы враг ничего не почувствовал и ни о чем не догадался. Вот для чего вам преподается сей важный, за линией фронта, предмет.

      – А если мы на гражданке начнем?

      То, что гражданки у курсантов не будет, инструктор не сказал. Ответил так:

      – А на этот случай вы подписку дадите. И если вас поймают, то судить будут не по статье УК за воровство, а совсем по другой, которая вплоть до высшей меры. Ясно?

      – Так то… Ну, то есть, конечно… Понятно… Въехали… Чего там… В натуре…

      – То-то.

      – Федор Михайлович, продолжайте занятия.

      – Вот клифт, в клифте – пистон… Как его взять, чтобы ермолай ничего не заметил? Ты, фраерок, иди сюда. Чего менжуешься? Не бойсь, не съем.  – Похлопал дружески по плечу. Толкнул.  – Ладно, ступай, малохольный…

      Пошел было…

      – Эй, погодь, забери…  – Бросил на стол ручку, ключ, носовой платок.  – Твое?

      – Да,  – захлопал себя курсант по карманам.  – А как это?.. Когда вы успели?

      – На то тебе зенки дадены, чтобы в оба зырить. А ты варежку раскрыл! Иди, не кудахтай. Кто еще не видел?

      Так – никто не видел!

      – А почему? А потому! Это что? – показал Федор Михайлович на сложенную в руке газетку.

      – Газета.

      – Ну, вы лохи! Кони вы педальные… Не газетка то, а фартынер – вещица такая – газетка, или плащик, или еще чего, чем можно руку тырящую прикрыть. Прикрыл – и в дамках. Усекли?

      – Ну да.

      – Тогда пошли к Бобру.

      «Бобром» был не человек,