Контрабанда без правил. Ричард Цвирлей

им службы в органах.

      Теофиль попал в Гражданскую милицию в середине 50-х. Он был обычным патрульным, в обязанности которого входило патрулирование и дежурство в комиссариате Познань-Новый город. Он патрулировал центр города, Старый город и Хвалишево, район с нехорошей репутацией, где он сам родился и вырос. Начальство быстро оценило тот факт, что Олькевич знает в этой части Познани каждый дом, двор и, главное, каждого человека. После курсов по подготовке сержантского состава в школе милиции в г. Пила ему выдали сержантские лычки и определили на должность участкового. Это было золотое время для Теофиля. Хорошо знакомый с местными порядками, а, главное, осознающий свой статус в Хвалишево, он быстро организовал группу информаторов, доносивших ему о каждом важном событии в местной среде. Барыги, мелкие воришки и девушки легкого поведения, все местные, живущие на левые доходы, должны были делиться каждый месяц с участковым Олькевичем. Взамен он гарантировал им неприкосновенность и защиту.

      Эта идиллия продолжалась, пока на Олькевича не обратили внимания коллеги из Службы безопасности, сделавшие ему предложение, от которого он не мог отказаться. Они предложили ему перейти к ним, и Теофиль вынужден был согласиться. Однако быстро стало ясно, что Олькевич, прекрасно справлявшийся с обязанностями участкового, для политической работы был непригоден. В его рапортах говорилось лишь о настроениях, но не было никакой конкретной информации. После нескольких лет работы в качестве неэффективного сотрудника его перевели на кабинетную работу. Казалось, за письменным столом он дождется пенсии. Однако в стране было введено военное положение. 13 декабря его, самого ненужного сотрудника, начальник командировал в отдел уголовного розыска Воеводского комиссариата. Он должен был стать связным между уголовным розыском и Службой безопасности, помогать оперативникам в делах, связанных с внутренней безопасностью. Теофиль понятия не имел, что это значит, но охотно согласился, так как до него дошло, что он может вернуться на улицу. В декабрьской неразберихе он быстро смог выхлопотать перевод, и с этого момента младший лейтенант Теофиль Олькевич снова был в своей стихии.

      У начальницы отдела кадров был самый большой, заваленный огромной кипой бумаг стол. Олькевич присел рядом и оперся одной рукой о стол, на котором лежали запечатанные в фольгу упаковки колготок, которые женщины традиционно получали в подарок от комиссара по случаю своего праздника. Пани Иренка подошла к нему и подала стакан, наполненный прозрачной, бесцветной жидкостью. Мужчина с благодарностью посмотрел на огромную «официантку» и залпом выпил содержимое стакана.

      – Девчата, налейте пану Миреку и Гжесю, – защебетала начальница и тяжело опустилась в кресло по другую сторону стола.

      – А майора Мартинковского сегодня не было? – спросил Теофиль и осмотрел кабинет, как будто опасаясь, что его начальник неожиданно выскочит из-за стола. Несмотря на то, что Мартинковский был моложе почти на 20 лет, Олькевич