Детектив из «Мойдодыра». Григорий Лерин

поделился с ней своими соображениями.

      – Ну, Виктор Эдуардович, ну пожа-а-луйста. Если мама придет и узнает, что я на занятия не хожу, потом будет ругаться и плакать. Она и так насчет моей работы у вас беспокоится и думает, что это после занятий.

      – Насчет твоей работы беспокоиться надо мне. Маме надо радоваться.

      – Так вот и побеспокойтесь в училище! Скажите, что я загружена оргтехникой там всякой, что завалена. Ну, пожа-а-а-луйста…

      Я чувствовал, что она меня дожмет. Но я совсем не хотел усыновлять Ленку даже на одно родительское собрание и продолжал отбиваться.

      – Да кто меня туда пустит? Меня же твоя классная помнит. Или я скажу ей, что ты – дочь «Мойдодыра»? Как сын полка?

      – Да нет же! – страстно убеждала Ленка. – Тут все нормально! Я еще вчера мастачке звонила. Сказала, что родители вечером работают. Ну, и про вас сказала.

      – Что?

      – Ну, спросила, можно, если вы придете?

      – А она? – с тусклой надеждой выдохнул я.

      – А что – она? Говорит, это еще и лучше. А то она, говорит, в первый раз вас плохо рассмотрела.

      – Зато, надеюсь, хорошо расслышала!

      Черт возьми, обставила: куда ни ткнись – везде флажки!

      Я почти согласился, но у меня мелькнуло подозрение. А эсминец «Стерегущий» придет со своим судостроительным заводом, или мне ее тоже надо усыновлять?

      Я спросил.

      – Да вы что, шеф?! – возмутилась Ленка. – Причем здесь Лизка-то?

      Так-так. Дружба – дружбой, а шефы – врозь. Хорошо, хоть здесь обошлось.

      – Да она уже три дня на уроках сидит. Поведение зарабатывает, пока мы тут преступника ловим. Думает, ее ругать не будут. А вот нас с вами из-за вас, ну, точно, ругать не будут! Ну, Виктор Эдуардович, ну пожа-а-луйста.

      Все, достала!

      – Хорошо.

      – Ой, правда? Так вы пойдете? Правда? Вы, правда, пойдете?

      – Правда. Комсомольская правда. Полярная правда. Правда Востока. Как еще сказать?

      – Вот здорово! – Ленка даже запрыгала от радости, и я аннулировал все свои сомнения. – Вот здорово! А после собрания к девочкам придут мальчики там всякие провожать. А я с вами, представляете, как девчонки попадают! А если вы еще кому-нибудь в морду дадите…

      – На это можешь не рассчитывать, – отрезал я, как отрубил, предупреждая очередное: «Ну, пожа-а-луйста» и новую серию прыжков.

      Хорошенькое дело! Моя прыткая секретарша за один вечер хочет использовать меня как родителя, как руководителя и как мальчика. Мне, вообще-то, интересно, кто здесь кому платит?

      – А что же у тебя своего мальчика нет? – спросил я и, спросив, пожалел об этом. Вопрос получился некорректный.

      Но Ленка не смутилась.

      – Некогда мне. Я вся отдаюсь делу и вам, шеф.

      Смутился я.

      – Я надеюсь, ты об этом кроме меня никому не говорила?

      – Может, и нет. Или говорила… Я не помню.

      Я сделал страшные глаза.

      – О своем деле можешь молоть все, что угодно. Обо мне – не надо. Или я тебя уволю. По сто семнадцатой.

      – А-а, – отмахнулась