Чёрный шар для кандидата. Ренат Янышев

Вторая: явившись ко мне, вы убедительно доказали, что я попал не в бровь, а в глаз. Признаюсь, мне это лестно. Если бы вы не пришли, то я бы уже через неделю забыл о вас и вашем центре. А вот теперь, я начинаю подумывать, чтобы копнуть глубже. Вы меня заинтересовали, душа моя.

      – Перестаньте так ко мне обращаться, – огрызнулась я. – И в чем же моя третья ошибка?

      – В газетных текстах следует анализировать не эмоциональную сторону, а фактическую. Так что, если я где-то напутал, например, с названием или датой, то я готов опубликовать опровержение. Но я ведь ничего не напутал? И не допустил оскорбительных высказываний в чей-либо адрес? Нет? Нет! Поэтому, если у вас ко мне все, то закройте, пожалуйста, дверь с той стороны.

      И Бурталов, положив руку на мышь, уставился в монитор.

      Я была разбита в пух и прах. И уже поднимаясь, задала свой последний вопрос:

      – Идея этой статьи принадлежит не вам. Кто вам её подкинул?

      Редактор оторвал голову от экрана и вместо ответа попросил:

      – Выходя, скажите, пожалуйста, секретарше, чтобы она приготовила мне кофе. Если вас не затруднит, конечно.

      Я в сердцах хлопнула дверью и не найдя ничего более мудрого, бросила на ходу его церберше:

      – Ваш шеф попросил себе кофе со стрихнином и верёвку с мылом.

      Глупо, конечно, по-детски, но мне стало легче.

      Уже устроившись в ласточке, я завела двигатель и позволила себе отдышаться. Данный визит следовало рассматривать как полный провал. Как психолог я доказала свою абсолютную несостоятельность. И тем не менее, по косвенным признакам, стало ясно, что сам Бурталов лично против меня ничего не имел. Скорее всего, сведения обо мне ему кто-то подкинул. Вот этот кто-то и есть вражина. Но как вытянуть нужную информацию из Бурталова я не представляла. И потому решила подождать до вечера, когда встречусь с Мишей…

      …В последнее время в «Бастионе» я стала бывать гораздо чаще, чем в институте. Что ж, все течёт, все меняется. Знакомый охранник с улыбкой козырнул мне, пропуская на подземную стоянку, и я лихо затормозила на своём законном месте.

      Вот только теперь я направилась не на первый этаж, где располагался мой офис, а к лифтам. Прежде (до создания «Апейрона») Черкасов мне выделил кабинет на четвёртом этаже, напротив кабинета Константина Эдуардовича Красовского, своего заместителя. Хорошие были времена. Тогда мы частенько устраивали посиделки втроём. Зато с начала осени ни разу не собирались вместе. И пока я поднималась в лифте, то подумала о том, что это надо бы исправить. И не позднее чем сегодня.

      Леночка, секретарь Красовского, явно обрадовалась мне и когда я поинтересовалась на месте ли босс, многозначительно нахмурила брови и сжала губы бантиком. Эта гримаска означала, что за дверью происходят важные события и сейчас туда нельзя.

      – Что ж, подождём, – философски заметила я и поудобнее устроилась в кресле для посетителей, предполагая полистать какой-нибудь журнал.

      Но у Леночки имелись собственные виды на подвернувшуюся оказию. Она