Кто же украл Куинджи?. Бабулин Константин Леонидович

тела бы услышать ваш комментарий о краже картины Куинджи из Третьяковки.

      «Ну, началось», – усмехнулась про себя Светлана.

      – Хорошо, можно и прокомментировать. Только, боюсь, мой комментарий не пропустит ваша цензура.

      – В смысле?

      – Не важно, – Светлане понравился голос журналистки: молодой, энергичный, с лёгкой хрипотцой. Она даже представила себе эту девушку – лет двадцать пять не больше, невысокая, стройная, короткая стрижка… – Спрашивайте, – прервала она свои фантазии.

      – Сколько может стоить такая картина на чёрном рынке?

      – Ооо, – почти простонала Светлана в ответ, – конечно…

      И хмыкнула про себя, – «Каждый раз одно и тоже: черный рынок…, миллионы…, и прочие аналогичные штампы»

      – Нет никакого чёрного рынка. – буднично, если не сказать скучно, ответила она.

      – Как нет? – голос журналистки перестал быть бодрым и бойким.

      Светлана улыбнулась, представив её замешательство, и решила добить девушку.

      – Хотите я угадаю ваши следующие вопросы?

      – Хммм, – только и нашлась та, что ответить.

      – Сколько миллионов долларов стоит эта картина? Да? Это, вы хотели узнать? Именно про миллионы долларов?

      – Хммм…

      – Следующий ваш вопрос – кто может купить эту картину, чуть ли не пофамильно, да?

      – Откуда…? – начала было журналистка, но Светлана не дала ей продолжить:

      – А ещё вам интересно – сколько такая картина может стоить за границей?

      – Хммм…

      – Я вас разочарую – никакого чёрного рынка нет, эта картина не стоит миллионы долларов и её никто не купит ни за какие деньги, ни здесь, ни, тем более, за границей.

      –Оооо, – голос в телефоне совсем сник. Светлана отчётливо представила себе недоумённое лицо девушки и даже увидела, как она хлопает своими зелёными глазами (зелёными?). – Зачем же тогда…

      – Её украли? – закончила фразу Светлана и похвалила, – это правильный вопрос. – и сделала паузу.

      – Так зачем же её украли? – после нескольких секунд тишины переспросила журналистка, уже заинтересованным тоном.

      – Есть три версии, но ваша цензура их не пропустит.

      – У нас нет цензуры.

      – Ого – у всех есть, а у вас нет?

      – Пока, то о чем я писала, печатали полностью.

      – И о чём же вы писали? Например, о том, как разгромили выставку Вадима Сидура, писали?

      – Кстати да, я писала об этом и…

      – Вот как, – опять не дала ей договорить Светлана. – И чем кончилось дело, тоже написали?

      – В смысле?

      – Как наказаны погромщики?

      – Хммм…

      – Не знаете?

      – Мммм… честно говоря…

      – Вот именно, не знаете. А я вам скажу – никак.

      – То есть?

      – Вот вам и «то есть» – передразнила Светлана, – А как наказан мужчина из Воронежа, который попытался испортить картину «Иван Грозный убивает своего сына»?

      – Аааа – протянула девушка, – да, да, да, помню… Это было полгода назад вроде, там же в Третьяковке… И как он наказан?

      – Не знаете?

      – Нет.

      – А вы писали об этом?

      – Да, писала и тоже ничего не вырезали тогда.

      – Хорошо – так что ему было за это?

      – Не знаю…

      – Почему не знаете, не интересно?

      – Хммм…

      – Вот видите, вы ВСЕ пишите одно и то же. В лучшем случае описываете то, что случилось, а дальше – трава не расти. Ни анализа произошедшего, ни последствий, ни, уж тем более, выводов… Так?

      – Хммм…

      – Так, – припечатала Светлана и они замолчали. Девушке нечего было сказать, Светлана же молчала из хулиганских соображений. – Хорошо, – прервала она тишину, – что вы хотите услышать от меня?

      – Хм, нуууу…

      – Какого цвета у вас глаза? – неожиданно спросила женщина.

      – Аммм, – журналистка совсем растерялась.

      «Если скажет, что зелёные, соглашусь дать комментарий, а если нет, то не соглашусь», – с плотоядной улыбкой решила Светлана.

      – Почему не отвечаете, не помните что ли?

      – У меня?

      – Да, у вас

      – Хммм, зелёные – а какое это имеет отно…

      – Никакого,– быстро ответила женщина, и опять сменила тему, – приходите, я расскажу вам, зачем на самом деле украли картину.

      – О…

      – Да, но если вы меня обманули и у вас окажутся не зелёные глаза, то я не стану с вами разговаривать.

      – У меня зелёные глаза, – уже увереннее отозвалась девушка, явно заинтригованная, – куда и когда приехать?

      – Завтра часа в два, в кафе на первом этаже Центрального Дома