Случаи в жизни могут быть разные. Сборник юмористических рассказов. Владимир Михайлович Шарик

надо верить.

      – Почему это?

      – Да потому что у вас ведь не было классиков.

      – Были и у нас классики, у которых мы учились. Вот я Шекспира очень штудировал.

      – Шекспир, Грибоедов, Фонвизин. Вот, и все ваши классики. А посмотрите, сколько сейчас у нас классиков. Будь у ваших современников такой выбор, то вряд ли бы попали на сцену. Даже царь Николай бы вам не помог.

      – Спасибо, конечно, ему, а то цензура б меня зарезала бы без ножа.

      – А у нас сейчас нет цензуры.

      – Как это?

      – А вот так, Николай Васильевич. Есть вещь похуже вашей цензуры, это общественное мнение, которое господствует над всеми людьми, в том числе и над деятелями искусства. Вот есть такое мнение, кто его придумал, кому принадлежит, но его переступить нельзя, ибо потом не докажешь, что ты не верблюд. Потому наши режиссеры и гоняют классику, потому что тут не надо ничего доводить. Вот такие у нас дела, Николай Васильевич. И вот из-за такой позиции этих, с позволения сказать, деятелей искусства наша с вами родина, Николай Васильевич, ушла с передовых позиций в культурной жизни. Гоняяют дешевенькую попсу из-за бугра в наших театрах, вместо того, чтобы искать на наших просторах новых Гоголей, Островских, Чеховых.

      – Неужели дела у вас так плохи?

      – Да, Николай Васильевич! Извините, что применю такое затасканное словосочетание, но оно в точности отвечает положению в нашей культуре, где деятели высокого искусства любят себя в искусстве, а не искусстве в себе.

      Николай Васильевич нахмурился, хотел что-то сказать, но ничего не сказал, а кажется, слезу смахнул со своего лица. Или мне так показалось. А потом он вовсе исчез. Я зову его, а он не отвечает. Мне так обидно стало.

      Тут меня кто-то толкает в плечо. Я открываю глаза, а передо мной стоят те два молодца, одинакового лица.

      – Пошли с нами, президент нашелся.

      Не верю

      – Не верю я женщинам! Все в них наигранно, искусственно, каждый шаг свой они рассчитывают с тем, чтобы извлечь максимальную выгоду, – сказал Петя Куркин.

      – Чем это они так не угодили тебе? – поинтересовался Иван Недайвода.

      – Да потому что кинули меня сегодня на базаре, как последнего лоха.

      – С этого места и поподробней.

      – Налей мне, никак не могу успокоиться.

      – Это мы сейчас мигом. – Иван торопливо выполнил пожелания друга. Тот залпом опрокинул стакан.

      – Ах, ядреная у тебя самогонка, Петя. Поделись секретом, из чего ты её делаешь?

      – Никакого секрета тут нет. Видел же ты у меня сад?

      – Видел. Хороший сад.

      – Так вот упадут у меня спелые абрикосы, я их не выбрасываю на мусор, а бросаю в большую бочку. Через время они заиграют, а я туда добавляю сливы, яблока, груши, которые спелыми падают с дерева. Всё это тщательно перемешиваю, и дней десять оно у меня бродит, после чего получается отличная бражка. А дальше, как говорится, дело техники.

      – Да, процесс замечательный и продукт получается высшего качества.

      – Может еще.

      – Нет, спасибо,