Капканы на баранов. Олег Александрович Бойко

показаться навязчивым, задавая вопросы на какие-то темы, которые могут меня не касаться. А вдруг девушка подумает, что так я подбиваю к ней клинья? И постоянно думая об этом, понимаю, что мне нечего сказать или спросить. Поэтому молчу. Однако, в компании, когда общается много народу, все не так. Я могу и болтать, и шутить, и даже флиртовать. Но только пока это вроде как в шутку…

      – А что плохого в том, что тебя интересует девушка? Ты просто спроси.

      – Что спросить? У кого?

      – Да что угодно… У меня спроси! Я вот, например, не знаю твою фамилию. Какая у тебя фамилия?

      – Хансен. Меня зовут Эрик Хансен.

      – Здорово! Теперь твоя очередь!

      – В смысле?

      – Слушай, не тупи! Спроси меня…

      – Про фамилию?

      – Я уже сказала, про что угодно! Просто задай мне любой вопрос. В этом нет ничего страшного!

      – Ну, хорошо. Какая у тебя фамилия? Если не секрет?

      – Секрет? Смеешься? – Элис и в самом деле залилась звонким смехом. – Скажешь тоже, секрет! Кто я, по-твоему, чтобы скрывать свою фамилию? Бергман. Элис Бергман. Вот мы и познакомились!

      С этими словами она чуть наклонилась над столиком и протянула мне руку. Я ответил ей осторожным рукопожатием, почувствовав в своей руке тепло ее маленькой ладошки.

      – Начало неплохое! Будем дальше учить тебя общаться с женщинами. Что теперь скажешь, Эрик Хансен?

      – У тебя шведская фамилия, но ты не похожа на шведку…

      – А ты швед?

      – Да, я – швед. Живу в Стокгольме. А ты откуда?

      – Нью-Йорк. США.

      – Ничего себе! У тебя родители – шведы? Откуда эта фамилия?

      – Отец – швед. Это его фамилия. Олоф Бергман – он родом из Эстерсунда. Переехал в Америку еще в начале восьмидесятых. У него сейчас свой адвокатский кабинет в Бруклине. Примерно тогда же они и поженились с мамой. А мать у меня – американка с итальянскими корнями. Но я ее почти не помню, мне было всего пять, когда она умерла, и отцу воспитывать меня помогала ее многочисленная родня – тетки, дядьки, мои старшие двоюродные братья и сестры. Вот как-то так…

      – Ясно. По поводу мамы – мне жаль! Честно. Терять родных тяжело, особенно в таком раннем возрасте…

      – Все нормально, не переживай! Это было давно, – махнула рукой Элис. – Кстати, отец мне часто рассказывал про Швецию, но я там так ни разу и не побывала. А твои родители тоже живут в Стокгольме?

      Я задумался, что мог рассказать ей о своей семье? Молчал, думал, а она смотрела на меня, и улыбка постепенно уступала место сосредоточенному вопросительному выражению, какое обычно бывает у человека, когда тот хочет спросить, не задел ли он своего собеседника.

      – Я их обоих уже почти не помню… – наконец, ответил я, чтобы пауза не затягивалась слишком надолго. – Мы жили в небольшой деревушке под Эребру, и нашу семью с большой натяжкой можно было назвать благополучной. Отец с матерью частенько выпивали, ругались, могли на несколько дней пропасть из дома, по одному или вдвоем, вернуться пьяными. А когда мне было десять лет, они погибли в пожаре – отец уснул с непотушенной сигаретой.

      Тогда