Не разлучайте нас. Моника Мерфи

Сети. Когда я наконец выпрямилась на стуле, болели спина и плечи. Взглянув на экран, я увидела, как улыбающийся ведущий ночного ток-шоу отпускает шуточки, и тут же выключила, не в силах вынести этот фальшивый смех зала.

      Подделка. Все кажется подделкой. Ненастоящим. Вытянув перед собой руки, я скрестила пальцы и хрустнула суставами. И тут только заметила, что мои руки… дрожат.

      Захлопнув ноутбук, вскочила со стула и стала беспокойно нарезать круги по моему небольшому дому. После интервью мама прислала мне СМС, поинтересовавшись, все ли со мной хорошо, и я заверила ее, что в порядке. Видеть себя в телевизоре было… жутковато, но услышать свою историю со стороны стало облегчением. Я так долго держала эти слова в себе. Наконец отпустила их, и моя история теперь на воле.

      Все могут видеть мой позор.

      Поздно, я устала. Пора ложиться спать, и я совершаю свой стандартный ритуал: чищу зубы, умываюсь, расчесываю волосы и собираю их в небрежный пучок. Смотрю на свое отражение в зеркале. Неброские черты лица, светлые поблекшие волосы, бледно-голубые глаза.

      Я как будто… пуста.

      Безлика.

      Я переодеваюсь в штаны и футболку, бросаю белье в корзину. Каждый вечер я делаю одно и то же, никогда не отклоняясь от заведенного распорядка. Люблю распорядок. Он дает мне чувство контроля над ситуацией.

      Чувство безопасности.

      Я забираюсь в кровать. Ставлю телефон на зарядку, проскальзываю под одеяло, а потом выключаю лампу на столике рядом с собой. В доме тихо. Пугающе тихо. Обычно мне это нравится. Мой дом стоит в самом конце глухого переулка, у самого края леса. Мама сказала, что это безумие жить в доме, за которым начинается лес.

      – Она боится, что кто-то прячется в темноте, – сказала мне однажды Бренна, пытаясь превратить это в шутку. Но я поняла, что мама и вправду боится.

      – В темноте всегда кто-то прячется, – ответила я на это. – Если уж он пришел, то отыщет меня, неважно, где я и что я делаю.

      Бренна сказала, что я больна. Так и есть. Я действительно больна. Чего мне еще бояться, если со своей смертью я уже раз встречалась? Я часто говорю себе, что должна жить на полную. А не прятаться в маленьком домике, придерживаясь безопасного распорядка, оправдывающего безликое существование.

      Однако это непросто – ничего не бояться. Непросто поверить в свою силу. Восхищаюсь людьми, которые идут по жизни, не оглядываясь на других. Теми, кто делает, что хочет и когда хочет.

      Я не могу себе этого позволить. Мне слишком страшно.

      Пока что я здесь. Живу в своем доме, в глухом переулке, в тишине. По соседству с миссис Андерсон, которая иногда бывает назойливой, но я уверена, что она не со зла. Все это успокаивает меня.

      Как успокаивает и мой распорядок.

      Пока я лежу в темноте, мысли мои разбредаются, и я начинаю думать о Уилле. Вижу его – до смерти перепуганного пятнадцатилетнего мальчугана. Браслет так и висит на моей руке, и я то и дело провожу большим пальцем по талисману.

      Наконец приходит сон, тяжелый, прерывистый. Почти каждый час я просыпаюсь. И только красные цифры будильника, который остался со мной еще со времен той, нормальной, Кэти,