Чужая дочь. Елена Арсеньева

ну и Говоров поступил как все?

      Ревность ела Маргариту поедом… ревность к той женщине, с которой блудничал Говоров, когда Маргарита засыхала от тоски по нему. И чуть ли не больнее жалила ревность к этой немой, стриженной наголо, чужой девчонке.

      Нет, Говоров, должно быть, рехнулся, если решил, что жена спокойно воспримет появление этой «родной дочери»! Маргарита ему… Она ему еще устроит!

      К вечеру Маргарита твердо знала, что именно устроит мужу.

      Она его к себе не подпустит, вот что. Пусть помучается. Конечно, потом Маргарита сжалится над ним (и над собой!), но не раньше чем Михаил даст слово, что этой, как ее там зовут, в их доме больше не будет.

      Пусть увезет ее в детдом. Ладно, Маргарита не станет возражать, если муж иногда будет навещать девчонку, но чтобы в квартире и ноги этой Лильки не было.

      Лилия, ну и ну! Интересно, кто имя ей придумывал? Неужели сам Говоров? Ну и шутник… решил целый цветник завести? Ну так вот: довольно будет с него одной маргаритки, а лилии – выполоть!

      Маргарита не сомневалась в успехе своего замысла. Глаза мужа скользили по ней с такой жадностью! Пока ужинали, он так нетерпеливо ерзал на стуле!.. На все, конечно, согласится, только бы заполучить в свои объятия жену. Так и быть, девчонка здесь переночует, но завтра утром ее увезут, это точно!

      Наконец-то уехал водитель, этот Егорыч, который, конечно, был в курсе всех похождений своего начальничка. Маргариту не оставляло ощущение, что Егорыч исподтишка ее разглядывает и, очень может быть, сравнивает с той… с другой.

      Или с другими? Сколько их было, интересно знать?

      Маргарита накручивала себя весь вечер.

      Сидя на кровати сына и ласково поглаживая его по голове, напевая его любимую колыбельную «Ах ты, котенька-коток, котя серенький хвосток», она вдруг поперхнулась на словах: «Не ходи ты, коток, по чужим дворам, не качай ты, коток, чужих деточек, малолеточек!»

      Чужая деточка-малолеточка лежала на раскладушке, которую Маргарита поставила рядом с кроватью сына, и внимательно слушала колыбельную. Котя уже уснул, а она все лупала глазищами, уставившись в стенку.

      «Взгляд какой тупой! – с ненавистью подумала Маргарита. – Контуженая! Ненормальная! Ну уж нет!»

      Она погасила маленький светильник над Котиной кроватью, расправила ширму и быстро прошла через комнату.

      – Рита… я вот подарки из Германии привез…

      Говоров стоял над раскрытым чемоданом, и Маргарита мигом приметила великолепную чернобурку, несколько отрезов: шерсть, сукно, а панбархата все же нет, зато какое великолепное шелковое белье! – облизнулась скрытно на обновки, однако лицо ее по-прежнему хранило то же хмурое, обиженное выражение, которое Говоров мог наблюдать весь вечер.

      Маргарита вошла в спальню, прижалась к стене, сложила руки на груди.

      – Да ты посмотри хотя бы, – пробормотал Говоров, входя следом.

      Интересно, а какими подарками заваливал он эту… эту?.. Может быть, у нее и остался отрез панбархата, о котором мечтала и который не получила законная жена?

      – Кто