Ренегат. Павел Корнев

бурый гранит расчерчивали оранжево-красные линии.

      В давние времена суеверные кметы наверняка приносили здесь жертвы своим выдуманным покровителям, а потом в один недобрый день кто-то из знающих людей зачерпнул слишком много силы, и его объятая пламенем душа рухнула прямиком в запределье. Так и появилась червоточина, связавшая реальность с ее изнанкой.

      В распадке понемногу сгущался туман, слышались шепотки растревоженных духов, краем глаза я то и дело ловил смазанные движения. Но серебро выгравированных на стволах пистолей формул пока лишь едва заметно светилось, и я не стал действовать наобум. Вместо этого укрылся за сухим стволом и принялся изучать обстановку, стараясь не упустить ни малейшей детали.

      Ритуальная плита располагалась в центре вписанной в круг гексаграммы; наложенные друг на друга треугольники вычертили, посыпав снег горячим пеплом. Разворошенный костер еще слабо дымил, поблизости валялись брошенные на землю плащ и дорожная сумка.

      «Сам в круг ляжешь», – вспомнился окрик кучера, и я кивнул. Шесть лучей и центр звезды – это семь жертв: как раз я и Хорхе, а еще южанин, горожанка с отпрыском и пара мастеровых. Но людей на заклание больше нет, и все же колдун от ритуала не отказался. На что он рассчитывает? Князья запределья обожали кровавые подношения; в обмен на души смертных они щедро наделяли чернокнижников силой, а что сейчас может предложить им ритуалист, кроме себя самого? Глупец!

      Ирония судьбы – придется спасать заклинателя от участи, которая много горше утопления в проточной воде! Если начистоту, я уж точно не возражал бы, окажи кто-нибудь подобную услугу мне самому.

      Чернокнижник казался целиком и полностью поглощен ритуалом, но беззащитным при этом отнюдь не был: вокруг него колыхались призрачные жгуты силы. Подобно щупальцам обитавшей в южных водах актинии они беспрестанно двигались и проверяли пространство – подойду и увязну в безнадежной схватке с магической охраной. А значит, придется стрелять. Пуле такая защита не помеха.

      Туман еще больше сгустился, в нем замелькали призрачные тени, и стало ясно, что медлить больше нельзя. Сунув надкушенную ветку осины обратно в подсумок, я оперся о дерево, устроил ствол пистоля в сгибе левой руки и медленно выдохнул. Эфирное поле дергалось и колыхалось, его волны накатывали теперь уже беспрестанно, грань между мирами истончалась все сильнее. Прежде чем потянуть спуск, пришлось ждать и выгадывать подходящий момент. Чутье не подвело, выстрел грянул точно в мимолетное затишье. Пуля серебряным росчерком сверкнула в сгустившемся эфире, и буйство незримой стихии не отклонило свинцовый шар в сторону, он попал точно в цель.

      Чернокнижник вскрикнул и повалился на камень с простреленным бедром; без раздробленной кости дело точно не обошлось. Боль заставила колдуна потерять контроль над собственными чарами, и жгуты призрачной защиты мигнули и погасли.

      Я сунул дымящееся оружие в подсумок и зашагал к начерченной на снегу звезде,