Приусадебное убийство. Наталия Николаевна Антонова

пусть и добротной, но всего лишь трехкомнатной квартире жениха, которой в начале их знакомства она была так довольна!

      Они пробыли в гостях у дяди целую неделю. Все было замечательно. Саша наслаждалась каждым мгновением, проведенным в усадьбе. Ей безумно нравилось по утрам ходить по аллеям, усыпанным желтыми листьями кленов и берез, вдыхать аромат последних цветов, осыпанных холодными кристалликами утренней росы. А потом, сидя в огромной, но уютной столовой, пить горячий кофе из маленьких фарфоровых чашечек, ловя на себе одобрительные взгляды Торнавского-старшего.

      Девушке показалось, что дядя отнесся к ней очень благосклонно, вот только ухаживал не совсем по-родственному. Или ощущения обманывали Сашу, подбрасывая в растревоженное воображение пламенеющие угольки потаенных девичьих фантазий…

      Она изо всех сил старалась держать себя уважительно и несколько холодно, а он шутил и называл ее Снегурочкой.

      – Саш, – услышала она словно издалека голос Костика, – я все думаю о том, кто мог написать это письмо, но так ничего и не придумал. Ты как считаешь?

      – Я тем более не знаю…

      – Странное письмо, согласись.

      – Может быть, на месте все разъяснится.

      – Ага, – усмехнулся он, – «доброжелатель» встретит нас и тут же признается.

      – Не признается, конечно, но мы сами можем что-то понять.

      – Ну-ну.

      – Давай поедем ко мне, а от меня уже сразу к дяде.

      Он согласно кивнул.

      Александра жила в маленькой однокомнатной квартире на последнем этаже высотки. Ей нравилось, что выше только голуби, чердачные коты и облака.

      «Не люблю, когда над головой кто-то топает», – говорила она.

      До полуночи они сидели у Саши на балконе, пили чай с лимоном и мармеладом, источающим аромат яблок и дыни. Саша грызла сушки и смотрела вдаль невидящим взглядом.

      – Ты чего такая? – не выдержав, спросил Костя.

      – Думаю…

      – О чем?

      – Что луна похожа на дольку лимона…

      – Что это тебя на романтику потянуло? – усмехнулся он.

      – Сегодня второе июня.

      – Ну и что?

      – День мученика Фалалея.

      – Что-то я тебя никак не пойму… – Теперь он смотрел на нее озадаченно и с тревогой.

      – Когда я была маленькой, меня часто отправляли к двоюродной бабушке в деревню.

      – Тогда многие дети летом в деревне отдыхали.

      – Ага. Рядом с нами жила баба Вера, и было ей лет сто. На Фалалея рано утром она выходила за ворота и набирала в подол придорожную пыль.

      – Это, наверное, от старости, – обронил Костя.

      – Дурак ты! – беззлобно усмехнулась Саша – Примета такая народная. Пыль эту баба Вера несла на огород, высыпала на грядки с огурцами и приговаривала: «Сколько пылинок в моем подоле, столько огурчиков на грядке».

      – Да?

      – И представляешь, у бабы Веры всегда огурцов было больше всех в деревне.

      – Может, земля плодородная…

      – Нет, я за ней наблюдала, но слов не слышала. Потом набралась смелости