Дальнее чтение. Франко Моретти

литературе. В статье я неоднократно описываю все это как «эксперимент», который, в строгом смысле этого слова, таковым не был. Тем не менее он был примером того «фальсифицируемого [falsifiable] литературоведения», которое я прогнозировал в моей первой теоретической статье 1983 г. – введении к книге «Знаки, принятые за чудеса» («Signs Taken for Wonders») – и которое теперь, почти 20 лет спустя, я наконец-то нашел способ воплотить.

      Поиск ясных, неопровержимых фактов, противоречащих моим гипотезам и вынуждавших меня изменить их, был по-настоящему «новым» началом, изнурительным – и невероятно захватывающим. Казалось, что вся история литературы может быть переписана в новом ключе; отсюда, между прочим, и обещание следующего исследования о «Соперниках Джейн Остин» – в том же духе, какой станет лейтмотивом других статей, достигнув апогея в главе «Корпорация стиля», где я обещаю две такие работы и сверх того третью в рамках обмена репликами с Кэти Трампнер. Но радикальное переосмысление истории литературы, которое, казалось, было так близко, произвело такой лавинообразный эффект, что привлекательность нового эксперимента буквально затмила трезвое обязательство воспроизвести старый; таким образом, если резюмировать, ни одной обещанной работы написано не было[100]. Безответственное поведение, но ничего не поделаешь.

      С чем я поступил ответственно, так это с огромным количеством забытых детективных рассказов, которые я прочел и графически представил в этой работе. Но можно ли назвать это простым чтением? Сомневаюсь: я прочитал все эти рассказы в поисках улик и (почти) ничего другого; эти рассказы читались совсем иначе, нежели я привык. Это было больше похоже на то, что Джонатан Арак описал в полемике вокруг моих «Гипотез» как «формализм без пристального чтения». Красивая формулировка метода, первым удачным примером которого, пожалуй, была «Бойня»: выявление дискретной формальной черты, а затем исследование ее трансформаций в целой серии текстов. Термин «количественный формализм», давший название первой брошюре Литературной лаборатории, еще не приходил мне в голову, однако после «Бойни» это стало лишь вопросом времени.

Бойня

      Позвольте начать с нескольких названий: Arabian Tales, Aylmers, Annaline, Alicia de Lacey, Albigenses, Augustus and Adelina, Albert, Adventures of a Guinea, Abbess of Valiera, Ariel, Almacks, Adventures of Seven Shillings, Abbess, Arlington, Adelaide, Aretas, Abdallah the Moor, Anne Grey, Andrew the Savoyard, Agatha, Agnes de Monsfoldt, Anastasius, Anzoletto Ladoski, Arabian Nights, Adventures of a French Sarjeant, Adventures of Bamfylde Moore Carew, A Commissioner, Avondale Priory, Abduction, Accusing Spirit, Arward the Red Chieftain, Agnes de Courcy, An Old Friend, Annals of the Parish, Alice Grey, Astrologer, An Old Family Legend, Anna, Banditt’s Bride, Bridal of Donnamore, Borderers, Beggar Girl…

      Примечания

      1

      Можно вспомнить разве что монографию: Matthew L. Jockers, Macroanalysis: Digital

100

На самом деле, я проделал большую подготовительную работу, изучая конкурентов Остин, но это ни к чему не привело, потому что в то время я не понимал, как анализировать синхронные изменения более чем одного формального приема. В конце концов, в коллективном исследовании «Количественный формализм» Сара Эллисон, Райан Хойзер, Мэтью Джокерс, Майкл Витмор и я использовали многомерный анализ, в котором рассматриваются несколько переменных одновременно применительно к изучению романных жанров; см.: Pamphlet 1 Литературной лаборатории Стэнфордского университета на litlab.stanford.edu; а теперь и в: «n + 1», 13 (2012).