Весенние каникулы Дьявола на Лазурных берегах. Andre Lwow

люди тем временем продолжали медленно идти по дороге к храму. Зазвонили колокола, и Борис не спеша повернулся в сторону шустрого старца, разодетого в доисторический черный смокинг позапрошлых веков со всеми прилагающимися причиндалами, то есть с накрахмаленной кружевной манишкой и белоснежными манжетами. В руках незнакомец держал медную трость с набалдашником из слоновой кости, изрядно пожелтевшей от времени, в виде головы фантастического существа, чем-то похожего на шакала.

      Ошарашенный Борис промолвил очень удивленным голосом:

      – Магистр, какими судьбами? Ведь вы под капельницей как месяц уже или вообще… копыта отбросили!

      Борис был настолько поражен внезапным явлением преображенного магистра, что не мог найти более культурного выражения для определения состояния смерти, и, наконец-то взяв себя в руки, выдавил:

      – Пардон, магистр, вы же в клинической смерти пребываете или уже давно скончались! Про это мне в доме престарелых рассказали ответственные люди.

      Но дедок странного вида, будто всего этого и не слыша, шустро осмотревшись по сторонам, остановил взгляд на Вадике Бездомном, застывшем на скамейке в сидячей позе, как изваяние, и, совершенно не обращая внимания на Бориса, бросился к поэту со словами дружеского приветствия:

      – Ба! Какие люди! Молодой человек, здравствуйте! Вы, кажется, приехали сюда прямо с фермы Танерон? Было дело, бывал я в гостях там у нашего современного Иова, которого его же Яхве каждый раз испытывал на личную преданность. Подумать только… Какое горе! Дважды потерять свои семьи… воистину испытание не для слабонервных людей, а он, бедняга, не сдается, и ему мой особый респект и пожизненная уважуха.

      Не успел Борис в силу своей природной заторможенности что-либо толком сообразить, как увидел этого странного старичка в театральном наряде уже сидящим в непринужденной позе на лавке в обществе Вадика Бездомного, жестикулирующим во все стороны тоненькими ручками. Дедок забавно болтал в воздухе короткими ногами, которые не доставали до земли, и что-то оживленно втирал почти обезумевшему Поэту Бездомному. И вообще, со стороны он был похож на циркового лилипута или на внезапно постаревшего мальчишку из детского кинофильма «Сказка о потерянном времени».

      Было глупо оставаться не при делах, и уже слегка пришедший в себя Борис подошел к этой сладкой парочке, мирно воркующей на публичной скамейке в тени, ниспадающей на них от вихрастой кроны старой пальмы. Вадик, кажется, тоже успел выйти из ступора, и, судя по всему, старикашка смог залечить своего собеседника, сказав ему что-то приятное, так как на азиатском лице Вадика снова прорисовалась самодовольная улыбочка.

      – Замечательные места у вас там, в Долине Мимоз, а воздух какой пьянящий! Можно просто есть его ложками, словно черную икру… Просто объедение! Я зажигал там с бывшим владельцем хутора в Танероне – замечательным писателем и просто душевным человеком, но после того как у него снова случилось такое невосполнимое