Киносценарии. Пятый том. Сергей Глазков

выставка картин театрального художника Лугового. На последней странице фотография художника – дяди Бори. Дядя Боря берет мальчика за руку и уводит с собой, оставляя Ирину и Васильева наедине. Им о многом нужно поговорить…

      53

      Дядя Боря предлагает Алеше пойти на рыбалку. Алеша бежит за снастями. Дядя Боря оглядывается и видит в окне, как целуются Ирина и Васильев…

      А БАБА ЯГА – ПРОТИВ!

      Часть первая

      1

      В некотором царстве, в некотором государстве жили-были старик…

      – Соловьёв! С вещами на выход! – гулко, как выстрел, прозвучало в длинном пустом коридоре.

      Залязгали, заскрежетали замки и засовы.

Магадан. ИТК-13

      Неприятно застонали двери, выпустив на яркий, залитый холодным зимним солнцем свободный пятачок, хрупкого трясущегося старикашку, опирающегося на деревянную палку, приспособленную под костыль.

      Старикашка поворотил вокруг себя головой, шевеля губами, медленно по слогам прочел вывеску, оставшуюся за его спиной: «Магаданское управление МВД Рошшии, Ишправительная колония номер тринадшать».

      – В следующий раз, Соловьёв, постарайся к нам не залетать, – услышал он напоследок из-за закрывающейся со стоном двери, – Восьмой десяток на исходе, а туда же: в разбойники! Пора за ум браться! А то, не ровен час, к господу Богу призовут, так, кроме нар и вспомнить ничего не сможешь!

      – Вот жубы вштавлю, шинок, и вожмушь жа него. Жа ум жначит. Шлово даю. Шешное пионершкое! Вы обо мне вше тогда ушлышите, жа шотню вёрст отшюда, – ответил трясущийся от немощи старикашка. Поклонился закрытой двери в пояс по-старинке и неуверенной шаркающей походкой, скользя по расчищенной от снега дорожке, поплёлся прочь.

      Палка-костыль была меньше необходимого, поэтому ему приходилось передвигаться ещё и согнувшись в три погибели. Отойдя метров этак тридцать от дверей, старикашка вдруг разогнулся, выровнялся, отбросил в сторону палку, лихо раскрутил над головой худую котомку, которую до этого любовно прижимал к груди, и зашвырнул подальше в кусты. Потянулся по-молодецки.

      – Эх, хорошо, ети его мать! Крашота неопишуемая! Живи и радуйшя.

      Размял беззубый рот, вставил в него кривые пальцы и попытался свистнуть. Вместо свиста получилось тихое булькающее шипение. Он в сердцах плюнул и бодро зашагал по дорожке.

      Примораживало. Он ускорил ход и теперь шёл всё быстрее и быстрее. У посёлка его нагнала машина. Серенький неприметный «Жигулёнок». Они ещё немного посоревновались: кто кого обгонит? Дед или машина на скользкой ледяной дорожке?

      – Соловьёв? – высунулся из открытого окошка водила, когда ему надоели гонки, – дородный дедина, похожий на одного молодца из ларца в известной сказке.

      – Шоловьёв, – остановился старикашка, – а тебе какое дело?

      – Тебе просили передать: «Пора!»

      На что старикашка засиял, хлопнул в ладоши и подскочил