Золотые стихи. 2002—1990. Наталья Патрацкая

на море, где жил Айвазовский,

      в двенадцать, как солнечный блеск.

      Цветы и каштаны, блины и черешня,

      простого купания плеск.

      И память оставила теплые ночи,

      и блики огней на волне,

      и стук мостовых очень древних и прочных.

      Все счастливы были, вполне.

      И только одно угнетало немного,

      что мама хотела здесь жить.

      Она на работу устроилось. Долго

      здесь ей не хотелось уж быть.

      И сразу ей душно здесь стало,

      и впору средь пальм захотелось реветь.

      Вот так, море, море, но нервы – из стали,

      от волн они стали ржаветь.

      Она оставаться не хочет на юге,

      здесь душно и воздуха нет.

      И мама увидела дочери муки,

      Урала сюда проник свет.

      Приехала с моря красавица просто,

      стройна, загорела и вот

      дом моды построен, железная хватка,

      он девочку эту берет.

      Жизнь стала ее заполняться делами,

      из школы в Дом моды, домой.

      И подиум. Женщины ходят, как лани.

      Ходить так приятно самой.

      4

      В тринадцать с Урала всей дружной семьею

      уехала в дальнюю степь,

      и жизнь становилась не горной – степною.

      Впредь песни казахские петь.

      А зеркало как-то разбилось в дороге,

      и девушка с русой косой

      виднелась в зеркальных надломах, с порога

      накинув пальтишко с лисой.

      А лыжные гонки, морозные ветры

      почти по бесснежной лыжне.

      Спортивный костюмчик и черные гетры

      вели ее к новой весне.

      Весна разливалась меж льдами речными,

      лыжня уходила под лед.

      У братика голуби были ручными,

      но редко был полным их слет.

      И «Турмана сердце» из книжной новинки

      пленило мальчишек сердца,

      на крышах сараев виднелись их спинки,

      не видно их было лица.

      5

      Теплейшее лето с казахской природой

      пленили, как брег Иртыша.

      Девчонки – подружки ходили в походы,

      где водные лыжи – душа.

      И остров по кругу, так в десять км,

      они пробегали легко,

      в купальниках просто, без кед если мог,

      и редко бывал в горле ком.

      На ялах, на шлюпках, байдарках ходили

      они по покорным волнам.

      Однажды их ветры в пучине топили,

      но выплыли, горести – снам.

      Песчаные бури и пух тополиный,

      и солнца неистовый свет.

      В начале июля исчез волос длинный

      но все обошлось и без бед.

      Все было так просто, почти прозаично,

      не дрогнула чья-то рука,

      садовые ножницы стригли трагично,

      коса становилась легка.

      И так героине отрезали косу,

      упала на грядки коса.

      На пойме виднелись трава и покосы,

      а в сердце возникла слеза.

      6

      Кем