За жизнь… Сборник рассказов. Издание третье (переработанное и дополненное). Алексей Макаров

в каюте, как будто он работал в паре шагов.

      – Ой! Что это такое? Что там ломают? – удивленно воскликнула Инночка.

      Борзов успокоил жену:

      – Это Вадик отдает крышку. Сегодня будем дергать поршень. Изоляции на переборках нет. Поэтому и слышимость такая, – а потом невесело пошутил, – Случись пожар в машине, тут через десять минут все судно сгорит.

      Инночка испуганно посмотрела на него:

      – Ты не пугай меня. Пусть у вас рейс будет спокойный. Без всяких пожаров.

      – Не беспокойся. Все будет в порядке, – Борзов нежно привлек к себе жену и поцеловал.

      Это воспоминание невольно возникло в сознании Борзова.

      Кофе-тайм. Святое дело. Борзов тоже последовал примеру подчинённых и поднялся к себе в каюту. Ополоснулся из ведра, заранее припасённой водой. Переоделся в свежую футболку и шорты. На босую ногу надел тапочки. Это у филиппинцев в норме. Никаких носков. И со стаканом ароматного чая, принесённого стюардом, сел в кресло.

      Начальник рации уже положил ему на стол несколько телексов из офиса.

      Что-то Пол сегодня прислал? Вечно ему что-то надо. Сидит себе в Гонконге и от безделья только бумажки шлёт. Ну, ничего, отпишемся, не впервой.

      Неожиданно наступила тишина. Прекратилась вибрация корпуса судна, прекратился звук равномерного «уханья» поршней главного двигателя. До каюты доносились только их последние вздохи. Не стало слышно работающих дизель генераторов. Замолчал, только что включённый магнитофон.

      Вот это новость!

      Что там Бакаланко натворил?

      Борзов подскочил с кресла и кинулся к двери каюты. Не успел он ее открыть, как чуть ли не сбил с ног Вадика.

      Тот хотел открыть дверь каюты

      – Владимирыч! Горим! – запыхавшись, чуть ли не выкрикнул он.

      Глаза его были широко открыты, и в них чувствовался ужас, от того, что он только что увидел.

      Борзов оттолкнул Вадика и кинулся к трапу, ведущему на нижние палубы. Палубой ниже располагалась станция быстрозапорных клапанов топливных танков.

      Две недели назад, в Корее, Борзов сам лично предъявлял их инспектору портнадзора. Они были подрегулированы и отлажены.

      Подбежав к щиту станции, Борзов увидел, что третий механик их уже закрывает. Он снял с предохранителей несколько ручек клапанов и дернул за них. Где-то внизу, на цистернах, они должны были закрыться. В этом Борзов не сомневался. Топливо из них уже никуда не выльется.

      Убедившись, что все клапана закрыты, он отбежал от щита станции и повернул налево, в коридор, в конце которого был трап, ведущий к входу в машинное отделение.

      Дым уже плотной завесой приклеился к подволоку. На стальной, не заизолированной переборке в машину, пучилась краска.

      – Ну, ничего себе, – проскочила моментальная мысль у Борзова, – Какая там температура?!

      Отскочивший, от лопнувшего пузыря, кусок краски, неожиданно обжег щеку и левую руку.

      Не ощущая