Порочный. Екатерина Николаевна Савенкова

смотрели на меня завороженными глазами, будто ждали: наброшусь я на них или нет.

      – Приступайте к заданию, раз остались, – спокойно сказал им я.

      Фу-х. Что-то мне душно. Под жалобное кваканье лягушек вышел из здания. Подошел к коробке с котятами. Спят. Взял одного котенка на руки, тот начал пищать. Да еще противно так, протяжно. Ми-иу, ми-иу. Эх, шибануть бы чем-нибудь тяжелым…

      Я огляделся по сторонам в поисках нужного предмета. В метрах пяти от себя увидел камень средних таких размеров. Ага, то, что нужно! Не успел его взять, как услышал зов Леши:

      – Паш, мы закончили.

      – Все, иду.

      Кладу котенка снова в коробку. Беру ее под руку, захожу в здание. На земле лежат четыре расчлененных трупа лягушек. Увидев пушистых созданий, ребята переходят из состояния удивления в состояние шока.

      – П-паш, т-ты же не хочешь сказать, что н-нам придется убить их? – слегка заикаясь, спрашивает Леша.

      Все любят котиков. Эти милые пушистые создания покорили сердца всех. Кроме меня.

      – Боюсь тебя огорчить, но все будет именно так, – ухмыляюсь я, глядя на испуганные лица парнишек.

      – Паш, это уже реально выходит за рамки, – парень (Данил, кажется) кладет руку мне на плечо. – Они живые, понимаешь? Они тоже чувствуют боль. Как ты. И им тоже хочется жить. Ты не имеешь права лишать их жизни.

      – Ты просто слабак. Кишка у тебя тонка, – злобно прошипел я. – Мой отец тоже учил меня не обижать слабых. Однако ему это не помогло…

      – Но подумай, разве твой отец хотел бы этого? Разве он хотел бы, чтобы ты стал таким?

      Я задумался. Бросил взгляд на маленькие комочки, шумно копошащиеся в коробке. Действительно, причем здесь они? Животные лучше людей. А война, происходящая между людьми, пусть и останется между людьми. Именно люди делают эту планету хуже.

      Прости, отец, я не хочу тебя разочаровывать. Но, чтобы отомстить, я должен стать Монстром.

      Жизнь и смерть. Такая тонкая грань между ними. Вот существо жило, наслаждалось жизнью, а через минуту – мертво. И что потом происходит с разумом? Куда направляется душа дальше? Есть ли жизнь по ту сторону баррикад?

      А Данил тем временем продолжал:

      – Пойми, убив котенка, ты ничего себе не докажешь. Возможно, лет через пять в тебе взыграет совесть, и ты будешь дико сожалеть о содеянном.

      Тщательная подборка слов и его тон заставили меня усомниться в моих действиях.

      – Знаешь, а возможно ты прав, парень, – неуверенно промямлил я.

      – А ты не такой уж и непробиваемый, – улыбнулся Данил. – Давай сейчас мы все разойдемся домой, а завтра я попытаюсь умять сегодняшнее происшествие. Думаю, друзья с радостью согласятся это забыть.

      – А куда мы их денем? – тревожно спросил я, указывая на коробку.

      Тут уже в разговор встрял ранее молчавший Коля:

      – Думаю, я смогу их пристроить. Есть у меня знакомые, которые бы от них точно не отказались.

      – Вот и отлично, – задорно подмигнул мне Данил.

* * *

      Холодно здесь.

      И я не о погоде сейчас говорю.

      Я