С юмором и серьезно. Владимир Гринспон

нет, товарищ адмирал! – отвечаю по уставу, а у самого внутри всё оборвалось. Амба, думаю. Адмиралу не сдам!

      – А ты, сынок, практику не на Камчатке проходил?

      – Ну да, так точно, на ноль восемнадцатой.

      – Так это ты добровольцем сальник набивал в отсеке? Читал я в сводке.

      – Так точно, товарищ адмирал.

      Пожилой морской волк встал из за стола президиума комиссии, прошелся вдоль развешенных листов и попросил комиссию вызывать следующего курсанта.

      – А с курсантом Кулей я сам тут разберусь.

      Я чувствовал, как холодный пот течет у меня между лопаток. Но стоял смирно, ел глазами адмирала и ждал казни.

      А адмирал вдруг спрашивает, знаю ли я порядок пользования спасательными средствами! Вопрос детсадовский. Это матросы – новобранцы в учебке проходят. А у курсантов с первого курса в подкорке сидит. Я шпарю ответ, как в наставлении. А он жестом меня останавливает:

      – Молодец! Хороший курсант. Да что-то у тебя текущие успехи по предметам не ахти. На четверку согласен? Или еще поспрашиваю? – с хитрой улыбкой спрашивает он.

      – Согласен! – выпаливаю я. И чувствую, как отпускает мандраж, как высыхает пот, перестает бухать сердце и наваливается страшная усталость, как после самой длинной гребной дистанции.

      Комиссия дружно согласилась с предложением председателя и меня отпустили.

      Вот теперь два месяца гуляю. Женюсь. И во Владик, на лодку.

      Спасибо, Володя, что пригласил. Тетя Рая, – окликнул он мою маму, ушедшую в кухню, – спасибо! Всё очень вкусно. Побегу. Свидание.

      Запомнился мне этот незатейливый рассказ. В нем и азарт молодого курсанта, и мудрость старого адмирала, что понимал и ценил ПОСТУПОК, и вера в наш народ. Его ругают, унижают, обзывают быдлом. А он себе живет своей великой историей, своим широким характером, не думая о политике, не выкрикивая лозунгов. Каждый на своём месте. А страна идет себе не оборачиваясь на мелких и подлых шавок, гавкающих из подворотни.

      Сильная и непобедимая.

      Пари. История одного экзамена

      – Разобью задачу на три этапа, размышлял я, готовясь к взятию очередной вершины. Альпинисты назвали бы ее «семитысячником», не меньше.

      – Первое – это решить задачку. Дело не сложное, только бы угадать с билетом!

      – Второе, посложнее. Надо устроиться так, чтобы наверняка содрать с учебника ответы на вопросы.

      – Ну а третье…попытаться ответить на дополнительные вопросы и, действуя по обстановке, вымучить вожделенный «уд».

      Да и на всё про всё у меня три неполных дня, кризис жанра.

      Так обдумывал я подготовку к не совсем обычному экзамену в летней сессии третьего курса Одесского Политеха в 1965 году. Экзамен был по одному из самых провальных для студентов предмету – Теория машин и механизмов (ТММ). Известная присказка гласит – сдал Сопромат, можешь влюбиться, сдал ТММ, можешь жениться. Сопромат был сдан и забыт еще на втором курсе, что не мешало нам влюбляться и до этого, а вот сдать ТММ, расшифровывали мы