Чёрная королева. Екатерина Оленева

кала чеканкой, эмалью, инкрустацией из дорогих камней. В золотых и серебряных кувшинах плескались вина.

      Слуги разносили изысканные яства.

      Перемена блюд следовала одна за другой.

      – Глядя на всё это великолепие трудно поверить, что совсем недавно Фиар пережил одну из самых голодных зим за последние десять лет, – сетовал Первосвятейший, ища понимания у симпатичной соседки.

      Та не переставала согласно кивать.

      – К сожалению, Святейший, мы вынуждены закупать зерно за границей, – присоединилась к плакальщикам Паулина, любимая моя невестушка, жена дорогого пасынка Фабриана.

      – Хвала Двуликим, стараниями нашего государя казна полна, и мы могли себе позволить это без потерь, – оборвала я её на полуслове.

      – Вы останетесь на вечернее представление, матушка? – обратил на меня взор его светлейшее высочество принц Фабриан, супруг дражайшей Паулины.

      Он знал, как бесит меня это обращение и не уставал с ним обращаться.

      – При дворе ни для кого не секрет, что я не любительница балетов, опер и прочих представлений, – надменно отклонила я его предложение.

      В открытые окна порывами врывался свежий ветер, заставляя колыхаться светлые занавески.

      Ненавязчивым фоном играли скрипки.

      Мелодия не вызывала особых эмоций. Но от неё этого и не требовалось.

      – Мой дорогой супруг специально к сегодняшнему представлению выписал тенора из Савона. Не терпится послушать, – зачирикала принцесса.

      Всё царственное семейство Дик*Кар*Сталов восседало за ужином.

      Король, мой супруг и повелитель, как всегда, в чёрном.

      Когда он был моложе, мрачность костюма предпочитал разнообразить серебром и алмазами. Теперь даже этих изысканных украшений старался избегать.

      Годы его не пощадили. На лице Сиобряна проступило ещё больше морщин. Волосы, поредев, выбелились сединой.

      Лишь взгляд оставался по-прежнему остёр и цепок.

      Принц Фабриан, напротив, в отличие от отца, предпочитал яркие и броские одежды. Наследник короны умел быть приветливым и обаятельным, чем и располагал к себе людей с первого взгляда.

      Это качество не мешало бы перенять и моему сыну Риану. Но мне оставалось об этом только мечтать.

      Высокомерный, заносчивый, упрямый, он не видел нужды в том, чтобы проявлять любезность к кому бы то ни было.

      Огненный дар Риану не передался – он унаследовал дар отца. Так же, как и его сестра-близняшка, принцесса Анэйро.

      Дочку мертвецы и духи, хвала Двуликим, занимали мало. Её интересы не отличались от интересов сверстниц.

      Не в пример брату.

      Риан увлекался Темным Даром куда сильнее, чем мне того хотелось, но влиять на его увлечения я не могла, поскольку Сиобрян подобную одержимость лишь приветствовал.

      Риан был его любимцем.

      Ни для кого не секрет, что преемником король желал видеть младшего сына.

      И за это меня, виновницу всех бед, в Фиаре ненавидели вдвое сильнее.

      Наш брак с Дик*Кар*Сталом не сделался пыткой, как обещал. В итоге мы даже неплохо поладили. Всего-то и потребовалось от меня похоронить глупые девичьи мечты. Не так уж много за право владеть одной пятой суши.

      Правда, суша эта была нужна мне как собаке пятая нога. Ну да что об этом теперь-то?

      Через шестнадцать лет брака я привыкла принадлежать королю-некроманту, привязавшему мою душу сначала к этому мир, потом к себе.

      Привыкла и смирилась.

      Я отучилась сожалеть о чём бы то ни было.

      Я вообще мало что чувствовала.

      В Фиаре меня шепотом называли королевской гончей. Если кто-то переходил Сиобряну дорогу за ним приходила я.

      Я убивала врагов короля без сомнений, сожалений и ненависти, чисто и быстро. Как нож, покорный сжимающей его руке.

      Ножу безразлично, кому перерезают горло. Он просто режет.

      Прозвучали трубы, знаменуя очередную перемену блюд, и отвлекли от тягостных дум.

      Когда я была маленькой девочкой, мечтала хоть одним глазком взглянуть на роскошь королевских дворцов.

      Тогда мне представлялось счастьем возможность не то что посидеть – просто увидеть стулья с резными дубовыми спинками, на которых сидели знатные вельможи.

      И вот подо мной сам трон. И что? Для меня он значит не больше обычного табурета.

      Где оно, счастье?

      – Прибыли корабли… эдонийцы любят путешествовать с большим комфортом… наверняка захотят получить королевскую аудиенцию… эти пройдохи Чеаррэ… им ничего не стоит добиться того, что для других невозможно…

      Голоса придворных звучали тихим бессмысленным фоном.

      Будто волны – прихлынут, уйдут. Останется пена.

      – Рискну заметить, не только Чеаррэ умеют добиваться своего. Знаю при дворе ещё парочку, умеющую ловко обстряпывать