Инородное тело. Сборник рассказов. Павел Хохлов

первый – выжать все соки из себя и машины, но выйти в безопасный космос, отложив попытку, второй – попытаться сесть, рискуя практически всем. Первый вариант был куда практичнее безрассудного риска, который предлагал второй. Я решил вернуться на свой, ставший орбитальным шатл, где мог в спокойной обстановке выяснить причины таких больших энергозатрат. На все размышления ушло не больше секунды, не теряя их еще больше, я стал набирать высоту. Расход топлива превышал все допустимые нормы. По опыту я знал, что даже при взлете с поверхности уходит куда меньше. Утечку из-за дефекта топливного резервуара я исключал, но судя по тому, как таяли запасы, был готов поверить во что угодно.

      С таким расходом топлива я не мог выйти на орбиту, так как мне было необходимо сделать по меньшей мере еще один виток, чтобы вырваться из магнитного поля планеты. Сажать машину на неподготовленную площадку можно только по приборам, но они в свою очередь, с приближением к поверхности вытворяли нечто невообразимое. И конечно, в придачу, отвратительные погодные условия. Усовершенствованные литиевые батареи с ядерной начинкой проявили солидарность с топливным отсеком, расходуя бесценную для меня энергию неизвестно куда, продолжая беспричинно разряжаться. На табло мигали красным невеселые цифры «47%» – меньше половины заряда! Этого мне никак не хватит на неделю даже в экономном режиме.

      Чувство паники неумолимо росло, заполняя все большее пространство, отведенное под холодные, расчетливые мысли. Я прекрасно понимал, что мне надо обязательно вернуться на орбитальную базу, где можно попробовать устранить неполадки или, хотя бы, установить их причины. А если выйти в открытый космос так и не удастся, при этом израсходовав все топливо, я устремлюсь вниз, как метеорит и сгорю, так и не долетев до поверхности. Да, это будет страшно красивая смерть, красоту которой некому будет оценить на этой безжизненной планете. Никто не загадает желание, глядя на падающую звезду, объятую огнем, сердцем которой будет мое заживо кремированное тело. Это меня устраивало меньше всего и я, наконец, признался сам себе, что не смогу уже самостоятельно взлететь. Даже столь рискованное приземление выглядело как спасение. Если посадка пройдет успешно, а я верил в свои силы и опыт, то у меня будут неплохие шансы выжить, продержавшись до прихода основной группы.

      Не рискуя совершать резкое снижение, я выровнял свою машину стараясь удерживать горизонтальный полет по ненадежным приборам и, только после этого приступил к снижению с уклоном десять – пятнадцать градусов относительно горизонта. Мои надежды, что расход топлива сократиться, не оправдались. Энергетический заряд батарей снижался все с той же подозрительной скоростью. С такими темпами, даже удачно приземлившись, я останусь без средств к существованию. Выбора не оставалось. Я пустил свой челнок в крутое пике, подвергая себя и машину дополнительным перегрузкам. Тучи рваными клочками проносились мимо меня, открывая панораму поверхности.