Чужая кровь. Оксана Семык

за дверь.

      – Ты не забыл про свой юбилей? – бодро произнесла я, тоже направляясь к выходу. – Сегодня торжественный обед в два часа. Не забудь.

      Дед снова взглядом пожелал мне провалиться сквозь землю.

      Стоило мне покинуть Дедову спальню, как туда сразу скользнула ужом Лидочка. Очевидно, будет сейчас пытать Деда, зачем приходил нотариус. Интересно, старик расскажет ей, что она больше не наследница?

      ***

      На торжественный обед назло мне Дед заявился в халате, накинутом поверх пижамы, и домашних тапках. Я решила из принципа сделать вид, что так и надо. Черт с ним, с этим упрямым старикашкой. Вчера он вышел к столу при полном параде, словно на прием в Кремле, а сегодня – в дезабилье. Хочет чудить – пусть чудит. Тем более он снова посадил по бокам от себя эту парочку: Лиду и Антона.

      Вел себя Дед за столом отвратительно, как никогда: громко сморкался и рыгал, вытирал рот рукавом, несколько раз отлучался в туалет в сопровождении Лидочки прямо во время тостов за его здоровье. Я молча терпела бунт на корабле, понимая, что весь этот спектакль одного актера поставлен для одного зрителя – меня. Но не на ту напал – я изо всех сил изображала заботу о юбиляре и радость от происходящего.

      Обед уже приближался к концу, подали сладкое. Дед, в очередной раз сбегав «до ветру», плюхнулся на стул.

      – Вот, Дед, твои любимые трубочки с кремом, – протянула я ему блюдо с пирожными, стоящее передо мной.

      Дед сгреб пару себе на тарелку. Съел одно, нарочито шумно прихлебывая чай. Надкусил второе. И вдруг схватился за горло, пошатнулся на стуле, и его вырвало прямо ему на грудь.

      Все на мгновение оцепенели от неожиданности. Лидочка опомнилась первая. Она вскочила, подхватила старика за плечи и наклонилась к его лицу, не обращая внимания на пачкающие ее платье рвотные массы:

      – Федор Семенович, что с вами?

      Деда еще раз вывернуло наизнанку, а потом он слабым голосом произнес так, словно у него во рту была горячая каша:

      – Гоова боит… Во ту гойко… и аемео сё…

      Лидочка ахнула и закричала, повернувшись ко мне:

      – Глюкоза в аптечке есть?

      – К-к-кажется, н-н-нет, – замотала я головой.

      Дедова «невеста» прямо пальцами залезла в сахарницу и выудила оттуда два куска рафинада. Переждав очередной приступ рвоты и одобрительно сказав: «Это хорошо. Пусть желудок очищается», – Лида запихнула Деду под язык сахар.

      – Что вы делаете? – попыталась вмешаться Мария. – Может, «скорую» вызвать?

      Лида, не поворачиваясь к мадам Данваль, процедила:

      – Я его спасаю. А «скорая» в вашу глушь будет целый час ехать.

      – Что с ним? – вмешался Карен.

      – Отравление, – бросила сиделка.

      Фрося испуганно запричитала:

      – Батюшки-светы! Да как же так! Все продукты наисвежайшие закупили! С чего бы ему отравиться-то?

      Лидочка повернулась и обвела взглядом всех сидящих за столом:

      – Это не кишечная палочка