Черта невозврата. Сергей Skolorussov

жалко для единственной самой-самой любимой-прелюбимой дочурки?

      – Нет, но я должен знать.

      – Чего ты боишься? Конечно, не на наркотики.

      – Я понимаю, понимаю. Не надувай губки. Это тебя не красит. Затеяла разговор на серьёзные темы, изволь быть сдержанной.

      – Я так и думала. Ты меня не любишь.

      – Люблю. Поэтому и интересуюсь.

      – Ну вот скажи, это же для тебя мелочь! Ты вон какие самолеты покупаешь. Чего тут интересоваться?

      – Во-первых, не мелочь. А во-вторых, я не хочу попусту волноваться в неведении. Да и мать твоя не согласится.

      – Вот уж вспомнил её некстати. Чего это она не согласится?

      – Потому, что мы оба не будем спокойны за твою безопасность.

      – И при чём здесь моя безопасность?

      – При том, что двадцать миллионов долларов у одинокой русской студентки – это очень опасно.

      – Во-первых, я не одинока. Меня есть кому защитить. Во-вторых, я живу в США, а не в России.

      – Вот этого я и боюсь.

      – Что я живу в США? Да у нас спокойно. У людей двери входные из стекла. Наслушался кремлёвской пропаганды.

      – Никого я не наслушался. У меня своя голова. И заметь – не самая пустая в этом мире. Иначе не стала бы ты просить у меня такую сумму. А беспокоюсь я не потому, что ты живёшь в США, а потому, что ты живёшь слишком далеко от меня. Поэтому я не знаю, как ты живёшь, чем ты живёшь, кто составляет твоё окружение и куда ты собираешься тратить такую значительную сумму.

      – Всё понятно, ты отказываешь.

      – Так ты скажи для начала: зачем тебе эти деньги?

      Девочка помолчала, обдумывая стоит ли ей говорить правду, или можно быстро что-нибудь придумать. Но очевидно никакой достойной причины нужды в деньгах не пришло в её симпатичную голову:

      – Хорошо, я скажу. Мы с Грегори любим друг друга, – она помолчала, пытаясь увидеть по эмоциям отца, стоит ли ей продолжать дальше, – и, очевидно, в дальнейшем поженимся.

      – Та-а-ак…

      – Должны же мы заранее думать о фундаменте нашей дальнейшей совместной жизни?

      – Понятно. Значит, это твой «защитник» подбросил эту идею. Я так и думал.

      – Нет! Это я сразу подумала, что ты мне откажешь! Значит не дашь?

      – Нет! Сейчас не дам!

      – Ну почему?

      – Потому! Потому, что это не серьёзно, это опасно, ты его толком не знаешь. И ещё пять тысяч «потому». Озвучивать?

      – Мне уже двадцать лет! Я взрослая! Я сама знаю, что мне делать, кого любить и с кем строить планы на будущее. Ты не имеешь права навязывать мне свои дурацкие взгляды на жизнь!

      – Я не имею права потакать чьим-то авантюрам. Всегда! Но особенно, если речь идёт о безопасности моей любимой дочери!

      – Вот почему вы все против него? Чем он вам не нравится?

      – Кому всем?

      – Тебе и маме!

      – А! Так она тоже отказала?

      – Она назвала его жиголо и альфонсом!

      – Стоило бы прислушаться к словам твоей матери! Она в альфонсах разбирается лучше всех.

      Маргарита залилась слезами:

      – Ненавижу вас всех! Вы мне всю жизнь сломали!

      – Чтобы