Полюбить бездушного. Снежана Альшанская

вода и пронизывающий холод.

      Будьте прокляты, пираты! Будь проклят, красавчик-капитан, решивший посадить меня сюда.

      – Здесь есть кто? – спрашиваю я у пустоты. Мой голос неистово дрожит и кажется мне чужим.

      Отвечает лишь море, легонько качнув корабль на волнах, и тихий еле заметный скрип досок.

      – Есть кто? – спрашиваю уже громче.

      – Анес, ты? – слышится откуда-то из темноты голос. Сперва не узнаю его. Кажется, что это еще одна причуда, порожденная на свет моим разумом.

      – Анесс, – слышу его снова, и теперь он кажется мне родным. Пахнущим чем-то домашним.

      – Ник? – бросаюсь в темноту и натыкаюсь на холодные прутья. – Ник, как ты?

      – Голова раскалывается. Кажется, меня по ней чем-то огрели, – отвечает он, стараясь подавить нервозность в голосе, но она все равно ощущается.

      Я всматриваюсь во тьму, стараясь рассмотреть Ника, но в свете фонаря замечаю только стоящие у стены ящики.

      – Надо выбираться, – говорит он.

      Надо бы. Только куда? Ну получится выйти из клетки. А что дальше? Вокруг на сотни миль лишь море.

      – У пиратов нет чародея, – добавляет мой бывший одногруппник. – И если выйти отсюда и воспользоваться магией – может, получится привлечь сюда монстра покрупнее, например.

      – И что тогда? Утонем вместе с разбойниками? – отвечаю я. – Попытаться сбежать лучше когда прибудем к какой-нибудь земле.

      – Если не умрем тут от какой-нибудь болячки или не захлебнемся, – отвечает Ник. Слышится удар по чему-то металлическому, от чего по трюму расходится режущий слух звук.

      – Чего тут шумите? – рявкает кто-то сверху, а спустя мгновение рядом с фонарем возникает фигура. Здоровенный, широкоплечий мужик, который одним движением мог бы убить что меня, что Ника.

      От одного его громкого, хриплого голоса становится еще холоднее. Он берет фонарь и в его свете проявляется лицо. Уродливое, неприятное, чем-то напоминающее бычью морду. Пара небольших глаз, крупный сломанный нос, уродливый шрам на щеке, подобный корабельной корме квадратный подбородок. Если представить себе воплощение уродства, то оно должно быть именно таким.

      Краем глаза замечаю и Ника. Он сидит в такой же, как и я, клетке для перевоза магических животных. Уставший, побледневший, в разодранной рубашке, но, кажется, с ним все в порядке.

      – Не трогай её! – кричит он, надвигающемуся на меня громиле.

      Тот не обращает на это никакого внимания. Громким шагом ступает вперед, прищуривается, разглядывая меня. От одного его взгляда становится не по себе. Сердце учащает бой.

      – Альметукийские ханы за тебя хорошо накинут, – кряхтит громила. – Но чего бы мне не устроить себе эту… как его? Дегустацию!

      До меня не сразу доходит, что он имеет в виду. Лишь когда делает еще шаг, достает ключ, начинает вертеть им в замке, внутри меня что-то передергивает. Сердце сжимается, дыхание почти исчезает. Я пячусь назад, цепляюсь за что-то, слышу треск рвущейся одежды, падаю на пол, почти не почувствовав