Удавка для опера. Владимир Колычев

о лихой молодости.

      Время близилось к вечеру.

      Сначала они сидели за столом всей семьей. Рома, мама, отец, Артем. Пашка подошел. Затем родители ушли куда-то по своим делам. В доме остались трое. Он, брат и Пашка. Разговор пошел за жизнь. Только дружбан не торопился рассказать о своем бизнесе, о котором Артем упоминал в прошедшем времени.

      А Рома очень хотел об этом узнать. Слишком занятные вещи в родном городе происходили. То нечистая сила какая-то, то мэр с криминальной «бригадой» под рукой. И брат родной чуть из-за босса своего с ним не сцепился. Не лезь, дескать, не в свои дела...

      Про Пашкину сестру разговор не заходил. Рома был этому только рад. Дело ограничилось тем, что в начале застолья мать несколько раз многозначительно посмотрела на Пашку. Мол, пусть он начинает. А тому, видно, было как-то все равно. Или даже не очень хотелось, чтобы его сестра выходила замуж за мента – не важно, что за столичного...

      – У тебя, говорят, бизнес в Семиречье? – наконец спросил он у Пашки.

      – Ну, мебелью в Новосибирске торговал. А теперь вот в родные края подался. Да в задницу попал...

      – Не идет товар?

      – Да нет, шел помаленьку. Только торговать запретили.

      – Чего?

      – Да того... Короче, это наши местные заморочки. Тебе лучше в это дело не влезать.

      – Да ладно, Паша, не темни, – встрял в разговор Артем. – Скажи, что Нырков не разрешил... У нашего мэра, Рома, свой мебельный салон. А Паша для него конкурент.

      – Да, Рома, было тут недоразумение. Теперь я с мебелью завязал.

      – Рога этому мэру надо поотшибать, – заявил Рома. – Хочешь, лично займусь этим?

      – А вот этого не надо! – разом запротестовали Пашка и Артем.

      Боятся они своего мэра. Может, и правильно. Им по долгу службы с преступностью бороться не нужно. И жить хочется. Видно, этот Нырков достаточно серьезный человек, если его так боятся. Затерроризировал город. Мэр бандитский.

      – Только не думай, Рома, я не на мели. Мы уже «развелись» с Нырковым. Он у меня весь товар выкупает. А я на гастрономию перехожу. Так что я не в обиде. И заступаться за меня не надо... Да и не по зубам тебе Нырков.

      – Не по зубам, – подтвердил Артем.

      – Ну его в баню, этого Ныркова!

      – Вот за это и выпьем! – потянулся к бутылке Артем.

      * * *

      Ингу вовсе не волновало, как и на чем ее муж делает деньги. Знала она только, что их у него в избытке. Миллионы на счетах в заграничных банках.

      Здесь, в России, у него какой-то подпольный бизнес – в этом она не сомневалась. Но не интересовалась, какой именно. Не хотела. Да и не могла. Все было задернуто плотной завесой секретности.

      Семиречье... Надоела ей до чертиков эта таежная глухомань. Дома она взаперти целыми днями сидит. И вовсе не потому, что так уж этого хочет. Просто в этом занюханном Семиречье даже пойти некуда. Разве что в ресторан. Но идти туда с мужем – опять же тоска. А самой нельзя. Неинтересно, да и потом Матвей гундеть будет. А она не любит, когда он гундит.

      И его самого не любит. Лишь терпит. Только потому, что у него денег завались,