Охота на пожирателей. Анна Кузнецова

Михаил работал инженером в какой-то строительной компании, а Оля была ученицей девятого класса и представляла из себя маленькую, хрупкую девушку с гладкой светлой кожей, пушистыми рыжими волосами и по-детски пухлыми губами. Уже не девчонка, но и женщиной назвать язык не повернется. Я вспомнила, как, будучи ее ровесницей, завидовала одноклассницам: они вовсю пробовали жизнь на вкус, курили за углом школы, трахались с мальчиками, напивались до беспамятства, ругались матом и прогуливали занятия, словно бросая вызов всему миру. А я все читала свои книжки, ощущая себя изгоем на этом грязном празднике жизни, одновременно гордясь, что выше всего этого, и страстно желая присоединиться. Что ж, я догнала их, когда Кали сделала меня Зверем, когда Кай посмеялся надо мной и бросил, когда Ру принял в свою свору. Я догнала своих бывших одноклассниц и перегнала, сражаясь, грабя, убивая такую же нечисть, коей являлась теперь и я сама. Большинство из них уже охладели к разгульному образу жизни, получили высшее, работают в офисах, кое-кто наверняка вышел замуж и завел ребенка. А я все ищу чего-то, бросив и семью, и учебу в институте, и прежних друзей, и свору, и все мое достижение – это место в Круге. Я смотрела на спящую на заднем сидении девятиклассницу и думала, что у нее огромное преимущество передо мной: многие дороги ей еще только предстоит выбрать, а я уже мало куда могу повернуть. Может, она курит и пьет и уже вовсю спит с мальчиками, а может, как я, сидит себе дома и читает книжки, а может, все успевает и уже научилась не кидаться в крайности, но, пока она спит, ее спокойное нежное лицо представляет собой ту самую суть молодости, когда на личность наложено еще так мало печатей и все еще впереди, и ни для чего еще не поздно.

      Мой попутчик страшно гордился своей дочерью и любил нежной отцовской любовью, и это по всему видно было. Он рассказал, что Оля доучивается в художественной школе, и что в деревню согласилась ехать только ради работы на пленере и подружки, с которой они встречаются там раз в году, летом. Что она очень чувствительная девочка с нежной натурой и творческая личность, но при этом уже весьма самостоятельна и даже успела продать несколько своих акварелей в интернете. Через час пути я уже и сама начинала гордиться ею!

      Ближе к обеду она проснулась, включилась в разговор, сначала лениво, но затем перешла на свою любимую тему – рисование – и принялась щебетать, как соловей, и ее отцу даже пришлось остановить машину, чтобы я могла выйти и пересесть к ней на заднее сидение. Мне оставалось ехать с ними совсем чуть-чуть, и Оля принялась в срочном порядке показывать мне свои рисунки, наброски, эскизы, и они и правда все были просто чудесными и талантливыми. На прощанье она подарила мне маленькую акварельку на альбомном листе, изображающую черную по-египетски изящную кошку с блестящей шерстью и огромными янтарными глазами, сидящую среди сочной зелени и ярких цветов. Кошка наслаждалась солнцем и жизнью, и смотрела куда-то поверх травы, вытянув шею и повернув точеную голову в профиль. Подарок был как будто со смыслом – эта кошка вроде бы как была одновременно и мной, и той мной,