Горный блюз. Марина Калмыкова

Достала свои сигареты.

      – Давно куришь?

      – Давно, лет пять, наверное.

      – А ведь какой противницей была, никогда говорила не закуришь. Да и пить говорила не станешь.

      – Да, Павлик, жизнь такая. Работа. Дом.

      – Семья? – продолжил он.

      – Нет семьи. А ты?

      – Есть. Жена, тройнята.

      – Ничего себе! – в интонации у Веры Аркадьевны не было восхищения. Да ей неуютно стало, будто ночь пришла, а она опять в пустой квартире на кухне. Чай с коньяком, сигареты одна за другой, тупое блуждание по просторам Интернета. Бессмысленное – ни фильмов, ни книг. Соцсети она игнорировала напрочь. Неестественно ей это все казалось. Там люди общаются, а встретятся – поговорить не о чем.

      – Да, Веруш, я многодетный папочка. Может – прогуляемся с тобой, вспомним прошлое, поболтаем?

      – А что, папочке домой не пора?

      – Не пора, Веруш, не пора, – грустно как– то это все прозвучало, но Вера Аркадьевна про себя решила – с женой в ссоре, видимо, хочет ее одиночеством воспользоваться, а потом как тогда обнять, поцеловать и попрощаться ласково навсегда.

      Мелькнула мысль, что ну и пусть, проведу вечер как давно мечтала. Но гордость какая-то взыграла в ней – пусть толстая, пусть одинокая, но с женатым путаться, хоть вроде бы и с родным таким – два года они были не разлей вода – не годится для ее натуры.

      Она помотала головой:

      – Нет, Павел, не получится, дела у меня дома. Да и одиночество ведь разным бывает – кого тяготит, а кого ведь радует, понимаешь?

      – Понимаю. Не берут или сама не идешь? – насмешка больно ударила ее в виски пульсирующей болью. Много, видимо, курила сегодня, давление поднялось.

      – А тебе-то что? Домой иди, к тройнятам своим, – она подошла к краю проезжей части и подняла руку. Такси практически сразу радостно остановилось, ставя точку в разговоре. Вера, не оглядываясь, как могла грациозно залезла на первое сиденье «Волги», сказала водителю куда ехать и уже из окна помахала Павлу. Тот стоял злой, нахмуренный, в зубах сигарета. Не махнул ей.

      Потом Вера Аркадьевна не раз вспоминала встречу, иногда ругала себя за гордость, взыгравшую в ней тогда, иногда считала, что правильно поступила. Но могла бы с родным когда-то мужиком провести время хотя бы в ресторане, или прогуливаясь. Поговорили бы, поставили все точки над и. Ну да ладно, дело прошлое. Но никого Вера так больше не полюбила. После того случая она решила махнуть рукой на все приличия и больше не отказывать себе ни в чем.

      Один роман с клиентом, потом с коллегой, потом с парнем, который ремонтировал у нее проводку в квартире. Да мало ли было всего за эти пять лет. Отсутствием достатка материального Вера Аркадьевна не страдала, частенько ездила заграницу, куда душа желала, и куда подруга Анка отправит – у той свое турагентство было, самое раскрученное в их городе. В «заграницах» Вера Аркадьевна тоже не терялась, особо не жеманилась и не капризничала. Часики ее женские тикали беспощадно. Такой вот нездоровый,