За Калиновым Мостом. За гранью сказки. Сергей Аркадьевич Сидоренко

вот те крест, Серёга, – Леха хлопнул себя рукой в грудь, размазав грязь под дранной и видавшей виды куртке. – Ты же знаешь, я сам никогда, ни в жизнь! Я их предупреждал – не буди лихо, пока оно тихо!

      – Не послушались? – сочувственно спросил Сергей. Бомж вместо ответа лишь понуро склонил голову.

      – Понятно, – мрачно изрек Сергей. – Что же тебе всю жизнь так не везёт то?

      И это было правдой – везде, где бы не появлялся этот антисоциальный элемент по имени Леха Одноглазый, там почти сразу же вспыхивал какой-нибудь конфликт на пустом месте, который всегда заканчивался плохо. Причём он все эти конфликты ни провоцировал никогда. Неудачи и беды словно шли за ним по пятам, не отставая ни на шаг, доведя его тем самым до той жизни, которой он сейчас и жил. Поэтому с ним никто и никогда не желал иметь совершенно никаких дел, все кто уже хватил лиха, боялись его как чумы, а те, кому ещё повезло не повстречаться с ним тоже его сторонились, ведь как известно слухами земля полнится. Так вот и собутыльников у несчастного алкоголика практически не осталось и кроме Сергея жаловаться на жизнь больше было некому. Сергей его ауры не боялся и частенько на протяжении долгого времени помогал бедолаге деньгами, выпивкой, куревом и прочим необходимым. За что Леха регулярно снабжал его любой достоверной информацией. В этом он был хорош – он мог узнать всё что угодно, практически не напрягаясь. Вот и сейчас он почти сразу понял, зачем Сергей искал его.

      – Так зачем пожаловал? – спросил он, хотя и так прекрасно знал, зачем. От него ничего нельзя было утаить.

      – Да девчонка тут одна есть, – сказал Сергей. – Смазливая такая, очкастая и с косой до задницы. Брюнетка. Знаешь такую?

      – Ну, допустим, припоминаю, ответил бомж.

      – А ты получше припомни! – усмехнулся Сергей протягивая ему пачку дорогих сигарет. Такое мажорное курево не всякий зажиточный гражданин мог себе позволить, а Сергей отдал нераспечатанную пачку какому-то ханурику вот так вот, запросто, как нечего делать.

      – Шикарно живёшь, – сказал бомж беря пачку трясущимися от вожделения руками.

      – Не лучше других, – отмахнулся Одихмантьев сын. – Так что там с девчонкой, вспомнил?

      – А как же! – усмехнулся он. – Ещё как! Василиса её зовут, приехала город покорять!

      – Из провинции, значит? – уточнил Сергей.

      – Ага! – ханурик улыбнулся щербатой своей улыбкой. – Из неё самой, из Китежа!

      Отлично, уже кое-что. Сергею доводилось слышать об этом занюханном городишке.

      – А ещё что? – нетерпеливо спросил он. Этот насквозь проспиртованный забулдыга нетерпение Сергея сразу заметил и вновь изобразил на лице глубокую забывчивость.

      – Дай Бог памяти, – протянул он. Хотя Сергей творцом всего живого никогда не являлся, но памяти он ему дал. В виде бутылки дорогущего коньяка. Французского.

      – Ух ты-ж, мать честная! – глаза пьянчужки при виде такого шикарного пойла чуть из орбит на землю грешную не выпали, и уж когда бутылка оказалась