Красная омега. Часть вторая. Загадка Вождя. Александр Брыксенков

было давно запавшее в его душу стихотворение блокадника Глеба Семенова:

      Собираются дистрофики

      в довоенный этот зал.

      Ветерок недоумения —

      кто же их сюда зазвал?

      Не обещено им ужина,

      Ничего не купишь тут.

      Ломтик хлеба нержавеющий

      дамы в сумочках несут.

      Кресла ежаться от холода,

      половина их пуста.

      Гордо валенками шаркая

      на шикарные места.

      Скрипачи вползли бесполые,

      дирижер за ними вслед.

      Закивали им из публики:

      Сколько зим – и скольких нет.

      То ли были, то ли не были —

      легкий взмах и трудный вздох.

      Не имея сил откашляться,

      зал качнулся и оглох.

      Не имея сил расплакаться,

      сердце вышло за предел.

      Неприложпый голос вечности

      всем пространством овладел.

      Отрубил все злые призвуки,

      жалкий ропот приструнил.

      Лейтенантик забинтованный

      память в руки уронил.

      Через толщу затемнения

      мир забрезжил голубой.

      Нимб дыхания сгущенного

      встал над каждой головой…

      Очень даже не ясно каким уж таким блестящим маэстро был двадцатипятилетний Валерий Гергиев, когда он в 1978 получил должность дирижера Кировского театра или, когда его в 1988 году, после ухода Темирканова в Филармонию, поставили главным дирижером Мариинки. По этому поводу имеются разные мнения. А вот в организационных способностях молодого осетина никто не сомневался. И справедливо! Возглавив в несчастные девяностые годы Мариинский Государственный академический театр оперы и балета, он, чтобы вытянуть коллектив из ямы, изменил репертуарную политику театра, он развернул театр лицом к Западу, он мощно активизировал зарубежную гастрольную деятельность.

      Для покорения европейского зрителя вывозились за рубеж колоритные, загадочные русские оперы, а из иностранных опер – серьезные вещи, а не набившие оскомину «риголетты». Так, например, тетралогия Вагнера «Кольцо нибелунга» была с успехом исполнена мариинцами в Германии, Корее, Японии, США, Великобритании, Испании. Пресса назвала этот музыкальный вояж историческим. Понятно, что для западной публики вокал нерусских опер подавался «на языке оригинала». А как же иначе?

      Очень скоро рядом с привычным брендом KIROV BALET появился свежий: KIROV OPERA.

      Очень скоро в Мариинку густо пошел иностранный турист и уже не только на «Спящую» и «Жизель», но и на оперные спектакли. Ну как здесь не перейти на «язык оригинала»?!

      Очень скоро зал театра, рассчитанный на 1600 мест, стал тесен. Тогда Гергиев построил Концертный зал на 1000 мест. Когда и этих площадей стало мало, по инициативе маэстро началось в охранной зоне города строительство Мариинки-2.

      Такой вот разворот. А Барсуков-то как сокрушался: «Ах, бедные люди! Язык оригинала не понимают!». Чудак, право.