Семейный альбом с титрами. Зоя Криминская

сняла комнату в частном доме на улице Тельмана, где они с мамой прожили до конца второй мировой войны, до маминого распределения после института на Северный Кавказ.

      Вот фотографии Батуми тех времен, базарная площадь, нет вдали построенных в 70-ые годы многоэтажек, мостовые выложены крупными морскими булыжниками, которыми завален многокилометровый батумский пляж. Очень экологически чисто, но население отбывало трудовую повинность – каждый должен был у своего дома выдергать траву, прораставшую между камнями.

      После возвращения мама пошла в русскую школу. Не могла бабушка, русская, воспитывать дочь-грузинку. Думаю, что в свое время грузинская школа для мамы возникла из-за отсутствия выбора – в Озургети могло и не быть в русской школы, не было ни учителей, ни детей, говорящих по-русски.

      6—7 класс мама училась в седьмой школе, а в восьмой класс их перевели в школу номер три.

      Мама вспоминала, что они с Тамаркой (вот уже и появилась Тамара Лашхи, школьная подруга, и дружба эта сохранялась у мамы в течение всей жизни), так вот они с Тамаркой сидят на корточках под палящими лучами солнца и выдергивают грубую, не желающую вылезать из щелей между камнями траву.

      Нищее довоенное детство, ситцевые платья, и колодки на ногах. Делали такие деревянные колодки, т.е., как я понимаю, никогда их не видевшая, подошву из деревянной доски, а к ней прибивалась парусина или кусок кожи или еще что-нибудь, и получалась обувь, возможно, похожая на сабо, модные в восьмидесятые годы. Только в сабо была легкая синтетическая подошва, а колодки э были тяжелые и отбивали ноги, особенно, если бегать в них по булыжным мостовым.

      В маминых воспоминаниях детства мало моря, но много бульвара, много смешных школьных историй и проделок, но вспоминается мне только один случай.

      В шестом классе задали сочинение на тему гигиены, кто как моется, и Тамарка написала:

      «Лицо и руки каждый день, а шею и уши от бани до бани».

      Эта искренность ребенка очень позабавила остальных детей.

      Каждую неделю ходили в баню, мама любила баньку возле тети Тамары, недалеко от пионерского парка, но я там была один раз, в номере, и плохо ее помню. Я, в основном, бегала в портовые турецкие бани, и в восьмидесятые годы, приезжая из Москвы, туда же ходила. Во всех банях были как общие отделения, так и номера, стоившие дороже, а в тех провинциальных городах России, где мне приходилось жить, номеров в банях не было.

      Жизнь в небольшом южном городе, залитом солнечным светом, вспоминается темными вечерами холодной русской осени как сплошной праздник. Так происходит у меня, так было и у мамы.

      Училась она в третьей школе, далеко от дома, зато рядом с бульваром, и после занятий школьницы бегали на бульвар, фотографировались, гуляли, ели знаменитые пирожные, которыми славился Батум до войны. Медленно шли домой, лениво тащили сумки с книжками. Бабушка работала, она тогда, кажется, работала в вокзальном медпункте, а в аптеке