Никаких вам золушек. Валерий Вайнин

фехтовальщик! Да не только в нашем государстве…

      Царевич его перебил:

      – Спасибо, Семён. Популярности среди волков я не ищу.

      – Нет, каково нахальство! – не унимался стражник. – Сразиться она желает, бестия серая!

      Волчица сверкнула глазами в его сторону.

      – Заткнись, пока цел! – И обратилась к царевичу: – Давай так: твой меч против моих клыков. Сразимся?

      Царевич кивнул.

      – Когда угодно и где угодно. Только пеняй потом на себя.

      Волчица оскалила пасть, будто усмехнулась.

      – Завтра, в это же время на этом месте. – Прыгнув в темноту, она исчезла.

      Стражник перекрестился.

      – Эка напасть! Куда министр Внутренних Дел смотрит?

      Царевич Василий положил руку ему на плечо.

      – Никому ни слова, Семён.

      – Да как же… ведь ваш батюшка меня…

      – Держи рот на замке. Я сам за всё отвечу.

      – Ну, коли так, – вздохнул старый солдат, – буду нем как рыба.

      И они зашагали к дворцу.

      В царскую опочивальню Василий вошел последним. Братья уже явились и коротали время, рассказывая друг другу анекдоты. Кроме царя-батюшки, в покоях находились нянька Алёна и советник Аркадий Кузьмич, который при виде Василия провозгласил:

      – Ну вот, полный кворум.

      – Чё-чё? – воззрился на него царь. – Какой-такой кворум?

      Советник промямлил нечто невнятное, но Василий пришел ему на выручку и объяснил:

      – Необходимый минимум, значит.

      Обложенный подушками царь Иван перевел взгляд на младшего сына.

      – А тебя кто спрашивает, умник? Опять в обносках разгуливаешь, перед людьми срамишь?

      Василий подтянул холщевые портки и оправил рубаху.

      – Для тренировки в самый раз, – возразил он, смахивая травинку с босой пятки.

      Разодетые в пух и прах братья захихикали.

      – Родственничек! – подмигнул долговязый Арнольд.

      – Гордость семьи! – подхватил толстячок Бертольд.

      – Скромный, как монах. – Арнольд похлопал Василия по плечу.

      – И суровый, как сержант пехоты. – Бертольд сдул с Василия незримую пушинку.

      Царь Иван в сердцах хлопнул себя по колену.

      – Цыц зубоскалы! Щас по шеям!

      Но Василий улыбался до ушей.

      – Полно, батюшка: они же у нас остряки. Одну шутку десять лет повторяют. А это говорит о похвальном постоянстве характера или о плохой памяти.

      Царь хохотнул и обратил взор на старших сыновей.

      – Ну чё, скушали?

      Братья встрепенулись, как петухи.

      – Наш Вася – великий ценитель шуток, – сморщился Арнольд. – Самую удачную он вычитал в детском букваре.

      – Чёрт меня дери! – гаркнул Бертольд. – У него тонкий вкус!

      Василий похлопал Арнольда по плечу.

      – Куда мне до тебя, Арик! Ты все ещё вистуешь на девятерной, а на распассах тузов придерживаешь?

      – Слушай, ты… – побледнел от гнева Арнольд. – Понимал бы чего!

      Василий с улыбкой поднял вверх руки.

      – Извини, брат. – Он приблизился