Магия любви. Динара Касмасова

сказала Липа, намереваясь захлопнуть дверь.

      На небритом лице мужчины появилась улыбка.

      – Я Петр Вышеградский, помощник вашего дяди Всеволода. Вы же просили о помощи?

      Липа смотрела на немолодого, потрепанного жизнью, какого-то выцветшего мужчину и гадала, он это или не он. Гость же хмуро глядел на неё, видимо, не понимая, почему она стоит, молча уставившись на него.

      – Вы тот самый Петр Вышеградский? Или нет? – вдруг вслух произнесла Липа.

      – Вы имеете виду, тот ли я Петр, с которым вы познакомились на балу лет семьдесят назад? Да, это я, – улыбнулся Петр.

      – Но почему вы еще живы?

      – Просто, как оказалось, я не совсем человек. Но, может, вы меня сначала впустите, а уже после будете задавать вопросы?

      Липе ужасно хотелось его спросить: если он не человек, то кто, и почему вдруг в таком жалком виде. Но она совладала со своим любопытством. Она подумала: «В доме нелепейшая ситуация: детективша, подозревающая меня в убийстве, да еще опоенный любовным зельем юноша из простых. Вышеградский просто засмеет меня, а я этого не вынесу».

      – Знаете, мне уже не нужно помогать, – сказала она.

      – Так что же, мне теперь идти обратно под дождь? – сказал Петр Вышеградский. – Только, видите ли, потому, что вы передумали?

      Липа нахмурилась и открыла дверь шире, пропуская вперед гостя.

      – Вытрите получше ноги, – вздохнув, сказала она. – А то разнесете всю грязь по дому. И будьте осторожны в словах, – шепотом добавила она, – здесь два детектива, они из простых.

      – Уже два? Неужели все действительно так плохо?

      Липа оставила гостя обсыхать у каминного огня и, пообещав принести горячий чай, вышла из комнаты. Уходя, она опять взглянула на Петра и подумала удивленно, что же могло с ним такого случиться, что он растерял весь свой лоск и, похоже, все свое богатство.

      Липа отправилась в зал, где оставила Сорокину. Но той в зале уже не было. Не нашла она её и в других комнатах. Мельком заглянув в гостиную, она увидела лишь печального Игоря, ласково гладившего старую Липину шаль.

      Испугавшись, куда могла направиться въедливая детективша, Липа поспешила на второй этаж. Когда она открыла дверь своей комнаты, то увидела копающуюся в комоде Сорокину.

      – Какого черта? Что вы тут делаете?! – ахнула Липа в возмущении. – Вы же обещали в белье не рыться.

      – Разве обещала? – детективша обернулась, на лице её играла хищная улыбка. – Тут вопрос в другом – что делают в вашем комоде часы налоговика?

      Она вытянула руку, в ней блеснули золотые часы на цепочке.

      Сердце Липы дрогнуло, но она приняла невозмутимый вид.

      – С чего вы взяли, что это его часы? – спросила Липа.

      – Во-первых, есть описание всех вещей жертвы, а во-вторых, тут гравировка: «За честную и исправную службу в нал. деп.». Может вы скажете, что это вы служили в налоговом департаменте? Или там служил какой-нибудь ваш родственничек?

      Липа молчала, с ужасом уставясь на улику, которая должна привести её к виселице, или что там полагалось