Театральная площадь. Валерия Вербинина

улыбки.

      – Твое начальство должно было меня предупредить, что ты придешь, – заговорил он, сразу переходя на «ты». – Ты на будущее учти, а? Телефон 1-51-33, это же несложно – трубку снять… Садись, чего стоишь-то?

      Опалин всю жизнь не любил фамильярности – и всю жизнь оказывался в ситуациях, когда приходилось с ней мириться. Он вынудил себя улыбнуться и сел на стул, на котором, судя по его виду и остаткам позолоты, раньше могли сидеть какие-нибудь важные чиновники, а то и особы, приближенные к императору.

      – Я вообще к людям отношусь так, как они ко мне относятся, – продолжал Снежко, насупившись и сцепив пальцы перед собой на столе. – Чтобы из управления погнали в театр искать какого-то плясуна кордебалетного… Сдается мне, друг, ты чего-то недоговариваешь. А?

      – У него отец метро строит, – тихо и значительно уронил Опалин.

      Положим, старший Виноградов не строил объект первостепенной важности, а только создавал художественное оформление; но упоминание об отце тем не менее произвело должный эффект. Снежко удовлетворенно блеснул глазами, расцепил пальцы и откинулся на спинку кресла.

      – Ну, я что-то такое и подумал. А что с парнем случилось-то?

      – Пропал. Четвертый день никаких вестей.

      – У бабы искали?

      – Искали. Нет его там.

      – Н-ну… – Снежко потер подбородок. – А тут ты что делать-то собираешься?

      – Поговорить с теми, кто его знал. У тебя-то самого никаких соображений нет, куда он мог деться?

      – Тут, в театре, знаешь сколько народу толчется, – фыркнул Снежко. – Думаешь, я за всеми уследить могу? Правительство то и дело на спектакли приезжает, то товарищ Сталин, то Калиновский, то еще кто-нибудь… – Он вздохнул. – Ты это, лучше с кордебалетными поговори, с комсоргом Колпаковым и еще с Андреичем. Вот Андреич уж точно должен что-то знать.

      – А кто такой Андреич?

      – Буфетчик. Но ты не смотри, что у него такая должность. Он все знает – и кто сколько чего ест, и кто с кем крутится, и вообще.

      – Спасибо, – искренне ответил Опалин. О буфетчике он даже не подумал. – Обязательно поговорю. Слушай, а шестнадцатого числа кто у тебя дежурил? Я имею в виду, на служебном входе в Щепкинском проезде.

      – Щас глянем. – Комендант вытащил из кипы бумаг объемистый журнал и принялся перелистывать страницы. – Шестнадцатое, шестнадцатое… а, вот оно. В дневную смену дежурил вахтер Колышкин, ночью была смена Благушина. Общую охрану здания осуществлял сначала караул лейтенанта Сухоперова, а потом караул Тимофеева. – Он захлопнул журнал и хмуро уставился на собеседника: – Если не секрет, зачем они тебе?

      – Как зачем? – самым естественным тоном промолвил Опалин. – Хочу знать, когда именно Виноградов покинул здание. Вахтер же мог его запомнить? Или кто-то из охраны?

      – Ну, вахтер-то мог, – кивнул Снежко, убирая журнал. – А охрана, Ваня, у нас на совсем другой случай. Если из правительства люди приезжают или, например, происшествие какое-нибудь неприятное.