Тайна речного тумана. Алексей Мальцев

Жорка выйдет и все доложит. Если сможет, конечно.

      – Что ты имеешь в виду?

      Ответил Петр не сразу. Закуривая, почувствовал, как трясутся руки. Как будто это он ввел в капельницу однокурсника яд. Похоже, Жора не меньше его зациклен на десятом позвонке. С какой стати? В его плащ не попадала записка с номером. У него вообще плаща не было – одна куртка.

      – Странно как-то он себя ведет. Не как все патологоанатомы.

      – В чем заключается эта странность?

      Петр не успел ответить: на палубу вышел растерянный и бледный, как плывущий туман, Жора Рябухин. Он схватился за перила и какое-то время не мог отдышаться. И Петр, и Серж удивились: сказать, что такое воздействие на него произвел труп, было нельзя, так как вскрывать их – его прямая профессия. И тем не менее внешний вид патологоанатома красноречиво свидетельствовал: однокурсник на грани обморока, того и гляди, кувыркнется за борт.

      – Жорик, ты в порядке? – поинтересовался гинеколог, обняв того за плечи.

      – М-меня к-капитан выгнал из каюты. И опечатал ее.

      – Он откуда там взялся? – раздраженно спросил Петр.

      – Вообще-то это его прямая обязанность: в случае экстремальных ситуаций на корабле, если пассажирам угрожает опасность. А она, кстати, угрожает! Матом выгнал, мол, наследили, натоптали.

      Серж нетерпеливо дернул Жору за рукав:

      – Но что-то ты увидеть успел?

      – Очень мало, – признался патологоанатом, сделал глубокий вдох и закашлялся. Оглядевшись, он увидел несколько стульев и направился к ним.

      Когда все втроем уселись, он продолжил:

      – Скажу так, если это именно убийство, то его осуществление возможно только следующим образом. Насколько я помню, Матарас вчера лыка не вязал… Значит, капельница предназначалась для дезинтоксикации. Вначале ставится обычная капельница, вкалываемся в венку… Потом клиент может задремать, что вполне естественно, учитывая количество выпитого, и уже у спящего перекрывается струя, а в резинку вводится, к примеру, миорелаксант.

      – Миорелаксант? – удивленно перебил Серж, потом приложил палец ко лбу. – А ведь и правда, хм… я бы не допер. Проще пареной репы, ни к чему извращаться, доставать ту же наркоту или гликозиды.

      – И пациент просто перестает дышать, – задумчиво изрек Петр. – Отсюда и гримаса на лице. Он хотел дышать, но не смог. Чудовищная жестокость! Освенцим!

      – Фашизм чистой воды! – заметил Жора. – Он не умер, он погиб смертью храбрых и при этом не особо дергался.

      – Кстати, Жора, а не мог он сам… естественной смертью, так сказать?

      – Под капельницей-то?

      Патологоанатом посмотрел на Петра так, словно тот начал пальпировать печень в левом подреберье.

      – Такого не бывает? – осторожно поинтересовался Серж, чтобы как-то заполнить неприятную паузу.

      – Как правило, под капельницей умирают от капельницы. Уж простите за тавтологию! Исключения мне не известны.

      – Кстати, а где староста? Она его первой обнаружила сегодня. С ней бы не помешало побеседовать, –