Защита. Стив Кавана

пошла в какую-то дешевую одежную лавку, сама купила, сама украсила по собственному вкусу. Я молча посмотрел на нее – впрочем, мы оба тогда на нее молча посмотрели. И прежде чем успели хоть что-то сказать, она оттолкнула от себя ноутбук и расплакалась. Можно было вообще ничего ей не сообщать. Эми сама все за милю учуяла. Потом задала обычные в таких случаях вопросы. Надолго я ухожу? Это насовсем? Разве нельзя просто все уладить? Ни на один вопрос ответа у меня не было. Я просто сидел рядом с ней на краешке кровати, обнимал за плечи, старался проявлять твердость. Но какая там, к чертям, твердость – стыдно было до жути. Случайно бросил взгляд на открытый монитор и увидел, что на нем открыт интернет-магазин, продающий подарочные авторучки с гравировкой. Заметил даже образец гравировки, которую она выбрала: «Лучшему в мире папе».

      Авторучка замерла у меня в руке – та самая ручка, которую подарила мне Эми, когда я ушел из дома. Взгляд опустился на единственное слово, выгравированное на цилиндрике из полированного алюминия: «Папе». Как вспомнишь, чего мне это тогда стоило… Сунул ручку в задний карман, еще раз оглядел очередь.

      Еще десять человек передо мной.

      Внимание отвлек какой-то механический вой и лязг наверху. Власти наконец сподобились санкционировать основательный косметический ремонт старого фасада, и теперь на уровне примерно четвертого этажа от крыши висела здоровенная люлька с работягами. Самих их с земли я особо не разглядел, но даже издалека было хорошо видно, как она раскачивается на ветру. Работяги обдирали грязь водяным бластером и восстанавливали порушенную лепнину. Вообще-то вездесущие застройщики давно подбивали клинья, чтобы здание снести, а правосудию подыскать обиталище подешевле. Но общественность вовремя спохватилась. Поскольку мэр – сам бывший юрист, составить соответствующую петицию за подписью влиятельных членов муниципального совета труда не составило. Здание суда останется стоять где было. Подшаманят снаружи, ну а внутри пусть себе и дальше разваливается. В Нью-Йорке такое регулярно – за полированной облицовкой вполне может скрываться разлагающийся труп. Реальность же ситуации в том, что это здание на Чеймберс-стрит представляло собой в первую очередь историческую ценность – здесь впервые за всю историю Соединенных Штатов был открыт так называемый «ночной суд». Ночной суд – это, считай, самый важный суд во всем городе. В одном только Манхэттене по триста арестов в день – до пяти вечера по-любому все дела не разгрести, приходится до часу ночи заседать. А как прижал кризис, так и преступность сразу же полезла вверх, еще больше нагрузка выросла. Теперь уголовный суд работает в этом здании все двадцать четыре часа в сутки. Правосудие здесь не спит никогда, а двери здания вот уже два года не закрываются в принципе.

      Чем ближе я продвигался к этим дверям, тем слышнее становились то и дело доносящиеся из-за них гудочки металлоискателя. К счастью, всех дежурных охранников я знал по имени. Один из секретов успеха в суде – личное